Его выступление длилось гораздо дольше обычного, так как говорил он по-немецки, а рядом с ним стоял переводчик, который переводил это на русский. Андреевский зал Большого дворца не имел «радиофицированных» кресел с наушниками для синхронного перевода. Так что выступление генерала заняло приличный кусок времени. Тем не менее слушали его очень внимательно. О неудачах первых дней войны все старались не вспоминать, затушевывая их последующими успехами действий на Южном фланге и забывая о том, что продвинуться к Кенигсбергу смогли только в начале сентября усилиями двух фронтов и подтянув туда всю освободившуюся на других фронтах тяжелую артиллерию, и брать его штурмом. То, что большая часть немецкого флота ушла в нейтральные страны и в Великобританию, тоже замалчивалось на «официальном» уровне. Все эти вопросы и поднял Сталин во втором отчетном докладе, с которым он выступил только тогда, когда добился резолюции съезда о необходимости радикально обновить состав ЦК партии. Был поднят вопрос и о строительстве «большого флота».

Мое выступление состоялось лишь на третий день съезда, хотя было запланировано на второй, по ходу съезда изменили порядок рассмотрения вопросов, и я выступал уже как утвержденный съездом первый заместитель председателя Совета Министров СССР. «Обозвали» меня «опытным и ценным кадром, примыкающим к партии и имеющим большие заслуги в деле укрепления обороноспособности страны». Прямого запрета в Конституции 1936 года на занятие этой должности беспартийными не существовало. Землячка несколько переиначила статью 126 Конституции СССР, поставив телегу впереди лошади, как сказал на съезде товарищ Сталин. Он же заговорил о том, что подобная трактовка этой статьи разрушает «добровольность» пополнения партии и несет в себе существенную угрозу самой партии, так как стремиться туда попасть будут именно карьеристы. Сам доклад не вызвал ни энтузиазма, ни споров, он как бы подводил людей к тому, что время разговоры разговаривать кончилось, давайте утверждать план и приступать к его реализации. Многие пункты этого плана уже были обсуждены отдельно, и по трем из них пришлось коротко выступать. Давая пояснения своим «совещательным голосом». Из старого состава ЦК «усидели» Маленков, Молотов, Жданов, Буденный и несколько кандидатов. Я, естественно, никакого участия в «чистках» ЦК не принимал, не мой уровень. Правда, данные о многих из своих «соратников» Сталин черпал из файлов, сохранившихся на моем компьютере. В основном в составе ЦК оказались «технические специалисты», многие из которых в мое время были руководителями и конструкторами от оборонки и выдающимися учеными. Партаппаратом я практически не занимался, только наиболее одиозными фигурами. Этим занимался сам Сталин, вычитывая те немногочисленные книги и статьи, с которыми я когда-то знакомился и которые меня заинтересовали, случайно или намеренно оставленными на моем компьютере.

Сталин позвонил на второй день после закрытия съезда.

– Занесите свой доклад, чистовой вариант. – И повесил трубку.

Вложил все в папку, поправил остатки волос на голове, сказал секретарю:

– Я к «первому», видимо, совещание.

И вышел в широкий коридор дворца. Дважды повернул, открыл дверь в приемную. С Поскребышевым мы уже виделись утром, он сразу показал рукой на дверь и ответил на мой кивок головой. Сталин приподнял голову, затем открыл правый ящик стола и переложил туда документы, с которыми только что работал. Я подошел ближе и передал ему папку с закладками. Он обратил внимание, что закладки не вставные, а приклеены к листам. Плюс они выполнены из разноцветного лавсана.

– Кто такие выпускает?

– При типографии в НИИ-4 наладили выпуск для внутренней документации.