Жить жизнь - Анна Богинская (2018)

И тут же растаял в глубине коридора. Пару минут спустя он материализовался вновь со словами:

— Богинская? Проходите.

Анна взглянула на часы: 9:22. Встала и пошла за ним. Он открыл дверь кабинета, и яркий солнечный свет пронзил каждую клетку ее тела. Ну почему так солнечно, солнечно до слез? Окно в кабинете во всю стену, и утреннее июльское солнце пользовалось этим без стеснения: жалюзи оказались не в силах остановить всепроникающий свет. Она осмотрелась: в отличие от приемной, здесь преобладал белый цвет.

— Вы, наверное, йогой занимаетесь? — неожиданно спросил доктор. — Вы типичный учитель йоги, — уверенно продолжил он.

«Необычное начало, — подумала Анна. — Я вообще-то на приеме у врача».

Она окинула его взглядом: брюнет метра два ростом, спортивного телосложения, лет тридцати пяти. У нее не возникло мысли, что он красив, — скорее наоборот: в нем было что-то отталкивающее. Высокий брюнет — такую характеристику она дала бы ему с первого взгляда.

— Присаживайтесь, — сказал врач, указывая на стул.

Стол стоял параллельно окну, поэтому хозяин кабинета расположился спиной к свету. Анне же пришлось сесть лицом к ослепительному проему.

— Давайте познакомимся, — продолжил он. — Меня зовут Матвей Анатольевич. Я не женат, не гей, люблю Нью-Йорк, и еще я маммолог-онколог — пластический хирург, — судя по всему, он решил сообщить ей все свои базовые характеристики в порядке их значимости.

«Странное представление для врача, — подумала Анна и улыбнулась. — Какая мне разница, женат он или нет, и зачем об этом говорить? Ну да ладно. Врачи часто со странностями».

Она продолжала, не стесняясь, разглядывать его. Легкая небритость и общая неопрятность. Такое впечатление, что он проспал после вечеринки или не ночевал дома. А может, и то и другое? «Молодость и свобода. Жизнь бьет ключом», — со смехом подумала Анна. То время у мужчин, когда они не обременяют себя обязательствами и мыслями о будущем, — одним словом, прожигают жизнь по полной. Отсутствие маникюра — она терпеть не могла мужчин без маникюра, а тем более врачей. В собеседнике чувствовалось легкое смятение, перераставшее в волнение. «Неуверенность? А может, стеснение? Непонятно: я же пациентка. Странный высокий брюнет без маникюра, — вынесла она окончательный вердикт. — Хотя… Какая мне разница? Главное — выяснить, что он за врач».

— Меня зовут Анна. Я тоже люблю Нью-Йорк, — ответила она в тон ему, прикрывая глаза от света: июльское солнце не просто слепило, оно рвало сетчатку на части.

«Ну почему, почему так ярко?» — не переставала думать она.

— Вы не выспались? — непонимающе спросил он. Где ж ему было понять ее, сидя к окну спиной. — Наверное, слишком рано для вас? Нет, ну мне прямо неловко! Хотите кофе?

— Солнце, — ответила она, останавливая поток словесных реверансов.

— На что жалуетесь? — перешел он к делу.

— У меня в груди уплотнение.

Последовала череда стандартных вопросов, которые обычно задают врачи. Необычным было одно: его пристальный взгляд. Не глубокий, а долгий. Люди редко так смотрят в глаза. Тем более врач — пациенту. Пристально. Неотрывно. Долго. Ее охватило незнакомое чувство, которого она не испытывала раньше. Непонятное, даже глупое волнение, смятение и стеснение.

— Раздевайтесь, я вас осмотрю, — мягко сказал он.