Грех прощения - Анна Богинская (2018)

Вчера после встречи с Матвеем в клинике она провела бессонную ночь. С Матвеем всегда так. Сложно анализировать, находясь с ним рядом, и только после она может наконец разложить все по полочкам. Чувства к Матвею вновь накрыли ее бетонной плитой. От спокойствия не осталось и следа. Она признала, что скучает, но поняла и многое другое.

— Аннет! — окликнула Гала. — Шампанское принесли.

Анна снова сделала глубокий вдох и направилась к столу.

— Сколько килограммов ты потеряла? — Гала смотрела на нее оценивающе.

— Не знаю. Пять. Может, семь.

— За какой период? — продолжался допрос.

— За месяц.

— Это много для твоей массы тела. Ты вообще ешь?

— Ем. Может, из-за операции? — предположила Анна.

— Из-за нервов! — прошипела подруга и протянула бокал. — Позвоню Тусе. Возьмем над тобой шефство.

Спорить не было сил. Анна присела на шезлонг. Они подняли бокалы и встретились взглядами. В темно-синих глазах Галы горело любопытство. «Значит, допрос продолжится». Анна перевела взгляд на озеро в наивнодетской попытке продлить молчание.

— И как ты сообщила Жене о том, что передумала ехать с ним в Одессу?

«Началось». Анна вздохнула.

— Как последняя трусиха, — честно призналась она.

Тишина предвещала: подробностей не избежать. С Галой легче сразу рассказать всю правду, иначе пытки продлятся целый день и все равно закончатся полной капитуляцией.

— Написала СМС.

— И что написала?

— Что была на приеме у врача и мне запретили поездки и солнечные ванны.

— Точно трусиха, — прыснула со смеху Гала.

— Да, — согласилась она. — Врать я не могла, но и правду сказать было бы странно.

— Перезвонил?

Анна отрицательно покачала головой.

— Что-то ответил?

Кивок.

— Что? Аннет, ей-богу, что с тобой сегодня?! — разошлась Гала.

— Ответил «Ок».

— Ого! Для Жени это практически мат.

Опять кивнула в знак согласия.

— Жалеешь?

— О чем?

— О том, что Женя потерян навсегда, — пояснила подруга.

— Нет. Женя — прекрасный человек, но, видимо, не судьба. Или время не то.

Гала хмыкнула, всем видом демонстрируя, что отказывается поддерживать философские рассуждения на эту тему.

— Я бы на месте Жени тебе таких трындюлей выписала! — высказалась она.

— За что? Официально ехать собирались компанией, мое присутствие или отсутствие на их поездку не влияет. Это же не романтический уик-энд для двоих, — оправдывалась вслух Анна, хотя понимала, что Женя связывал с этой поездкой определенные планы и поэтому она не нашла в себе сил позвонить. Она знала, что нарушила его ожидания.

— Что с тобой сегодня? — Гала осуждающе вздохнула и налила шампанское в бокалы.

— Не спала всю ночь.

— Из-за Матвея?

Анна кивнула.

— Не нужно было ехать к нему на прием! — восстала подруга.

Появился официант с полным подносом. Разместил между шезлонгами низкий столик, постелил скатерть, разложил приборы и расставил тарелки с едой. Женщины без слов наблюдали за его действиями. В атмосфере этого дня читалась грусть. Или скорее усталость. Усталость, наполненная грустью. Официант удалился.

— Ешь! — скомандовала Гала.

Анна принялась за еду. Ее взгляд уперся в птицу, парившую в вышине безоблачного синего неба. Она словно исполняла танец. Взвивалась и пикировала. Взвивалась — и опять. Кружила. Так и жизнь — она не может быть одинаковой. Жизнь обязана быть разной. И эмоции даны для того, чтобы понять. Грусть дана для того, чтобы наслаждаться радостью. Звуки — чтобы ценить тишину. Зима — чтобы ценить лето. А боль? Для чего дана боль? Точно не для того, чтобы радоваться ее отсутствию. Анна выдохнула. Наконец она согрелась. Синее небо, теплый бриз, солнечная вуаль, вкусная еда, а главное, забота и внимание Галы согрели ее. Грустить в тепле намного легче, чем в холоде. Ее внутренняя птица взмыла ввысь. Анна благодарно взглянула на подругу.