Выбравшись на улицу, я почувствовала себя свободной. Вот сейчас возьму и уйду, гордо мотнув головой! И не нужен мне ни обед, ни милостыня новых родственников! Хотя тогда я действительно буду дурой, какой меня и считает Ярослав.

Нет, наследство мне пригодится, как ни крути, глупо отказываться! Лучше потерпеть не самое приятное общество, но остаться при деньгах.

Я собиралась спустя час извиниться и тихо уйти, сославшись на головную боль. Она и вправду сдавливала виски металлическим обручем, а таблетки в сумке не было.

Консьержка, женщина средних лет с видом «владычицы морской», увидев меня, поднялась с места, сняв очки, и уже собиралась задать вопрос, что мне угодно, как заметила Ярослава. Он шел чуть поодаль, и держательница коридора заулыбалась, приветливо поздоровавшись с нами обоими.

— А Анастасия Павловна с гостями уже поднялись, — произнесла она таким тоном, будто речь шла об императрице. Интересно, в обязанности консьержа входит запоминание всех жильцов по имени-отчеству? Вероятно, да.

Мы прошли по ковровой дорожке к одному из лифтов, бесшумно распахнувших зеркальное нутро, стоило только нажать кнопку вызова. На этот раз, помня о замечании спутника, я подождала, пока в лифт первым войдёт он.

— Испугалась, снежная?

Я лишь покачала головой. Делать замечания этому типу бесполезно. Он только рад меня подзадорить.

Двери закрылись, и я вспомнила сцену из «Пятидесяти оттенков серого». Грей и Анастейша в лифте начинают целоваться так страстно, будто у них не будет больше ни одной свободной минуты наедине. А ведь до этого они были едва знакомы…

Чёрт! Что за глупости лезут в голову!

На двадцать первый этаж мы ехали секунд десять. И всё это время я чувствовала, как мой спутник рассматривает меня со спины, будто свиную тушку в мясном ряду.

Мне хотелось повернуться и сказать что-нибудь колкое. Мол, нехорошо пялиться, но я сдержалась и тяжело вздохнула, мечтая лишь о том времени, когда обед закончится, и я обрету свободу.

Вряд ли мы станем часто видеться с моими вновь обретёнными родственниками. Да и назвать их так тяжело, разве что тётку Эльвиру и её сына, да маленького Платона. Мальчик — единственный из всех, кого я не могла обвинить в скрытых мотивах.

Остальные будут рады, если мой брак с Ярославом не состоится. Впрочем, конечно, так и будет. Надо порадовать их и плюнуть на мифический миллиард рублей, в существовании которого я не верила.

Откуда у моего отца миллиард? « Оттуда же, откуда и недвижимость, украшения и фирма», — ответил внутренний голос, и я согласилась. мы совсем не знали друг друга.

— А мы вас ждём, — Ольга Денисовна будто специально вышла на площадку возле двери, из-за обилия искусственных цветов в кадках выглядящей, как холл частной клиники или какого-нибудь офиса.

Даже скамейки на площадке имелись. Так и подмывало спросить: это для ожидающих гостей, пришедших, когда хозяев нет дома, или для тех, кто вышел покурить? Или скамейки предназначались тем, кого не хотели пускать в гости, предпочитая общаться с нежелательными визитерами на лестничной площадке?

— Пойдёмте, Герда Алексеевна, — мама Ярослава взяла меня в оборот и явно не собиралась выпускать из своего поля зрения. И из цепких пальцев. — Мы вас только и ждём.

— Сегодня у меня странный день, Ольга Денисовна, — произнесла я, переступая порог шикарной квартиры, оформленной в светло-голубых и пастельных тонах. — Везде меня ждут.

И я услышала, как сзади хмыкнул Ярослав.

***

Обед оказался более торжественным, чем я рассчитывала.

Он проходил в большом зале, почти лишённом мебели, если не считать кожаного дивана и двух кресел, на каждом из которых можно не только сидеть, но и лечь спать. И выспаться, как на вполне удобной кровати.

И вот теперь посреди этой залы, стены которой были увешаны большими чёрно-белыми фотографиями хозяйки, поставили круглый стол, накрытый шёлковой скатертью.