Ладога - Дмитрий Ермаков (2020)

Он на миг прикрыл микрофон ладонью и буркнул:

– Господи, неужели это я говорю?! Ужас какой.

В этот момент проснулась Жанна, всплеснула руками, засуетилась.

– Ой, Игнат! Да что ж ты не разбудил? Мы со Сбруевым тебе тут текст приготовили.

И она подвинула к Псареву листок бумаги, мелко исписанный убористым почерком сверху донизу. Игнат даже не взглянул в шпаргалку. Он с самого начала решил говорить то, что на уме, импровизировать на ходу.

– Вы уж простите, но обойдемся без выборов. Не та сейчас ситуация. Ничего не обещаю, но как-нибудь потом постараемся.

Негода улыбнулась и показала Псу большой палец. До этого момента она сидела как на иголках, но после последней фразы сталкера слегка расслабилась, откинулась на спинку стула. Одной из главных ошибок Вилкова стало то, что он, едва придя к власти, принялся сыпать обещаниями. Этот прокол следовало учесть. И Игнат учел.

– У нас много проблем. Они были и раньше, а сейчас… Сейчас вообще песец, народ. Большой и толстый, с кровавыми клыками. Без вылазок за периметр никак. «А как же дикари?» – спросите вы. Отвечаю. Та атака стала их последним организованным нападением. Мы обескровили их. Первая разведка… Их убили не дикари. Это сделали люди Вилкова. Мы нашли аэросани, изрешеченные пулями. И еще мы раскололи тех, кто участвовал в допросе пленного дикаря. Все, что говорил Вилков про Свирскую губу, – полная лажа. Нет там никакой базы головорезов. А те дикари, что штурмовали периметр, почти все полегли. Для нас они больше не опасны.

Псарев покосился в текст, приготовленный Сбруевым, и скривился. Глашатай настрочил напыщенную речь, переполненную громогласными воззваниями.

«Я и слов-то таких не знаю», – подумал про себя сталкер.

– Поэтому всем охотникам – часовая готовность, – продолжал он с металлическими нотками в голосе. – Пора пополнять запасы пищи, нам тут каннибализм не нужен.

Жанна нахмурилась, покачала головой, но промолчала. Реплика про каннибализм показалась ей излишней. Псарев лишь рукой махнул. Я, мол, знаю, что делаю.

– И вот еще что, – добавил он после короткой паузы. – У нас тут не Арабские Эмираты. Но придется вводить многоженство. Деваться некуда, друзья. Мужики нынче – редкие звери. Но хочу подчеркнуть: это не обязанность, а право. Не хотите жить втроем – никто принуждать не станет. Обещаю.

Игнат замолчал и покосился на медсестру. Та поддержала его одобрительным кивком. На этот раз Псарев все сказал правильно. Делать полигамию обязательной для всех было нельзя, это могло вызвать бурю негодования. А вот в добровольном режиме – самое оно.

– Кстати, сам я остаюсь моногамным, – уточнил сталкер. Жителям бункера не обязательно было знать все подробности личной жизни нового председателя, но тот факт, что сам Игнат не станет заводить вторую жену, красноречиво говорил сам за себя.

– Ну, а теперь – все на работу! – воскликнул он. – Бункер должен жить. А для этого мы должны пахать. Лентяи смогут проявить себя на смотровых вышках. Там сейчас как раз самая стужа. Всем пока. С вами был Игнат Псарев.

Сталкер выключил микрофон. Несколько минут они с Жанной сидели молча, каждый думал о своем. Игнат устало улыбался. Простенькая речь отняла у него много сил, и он размышлял о том, как же крепко он влип. Негода грустила. Теперь, когда в общине ситуация с мужчинами стала совсем безрадостной, шансов найти свое счастье у нее практически не было.

В этот момент сталкер шлепнул себя по лбу и вскочил, как ошпаренный. Жанна даже немного испугалась.

– Что, что случилось?

– Блин, совсем забыл. Дубак этот! Давай его сюда. Зря, что ли, тащили в бункер.

– Какой еще дубак? – женщина удивленно моргнула. О прозвище, которым наградили дикаря, медсестра не знала.

– Ну, Тумак. Дикарь. Пусть послушают настоящего дикаря. Пусть поймут, что они – жалкий народец и не так уж опасны. Иначе охотников в лес пинками гнать придется…