Ну вот и отличненько! Нет, вы не подумайте, будто я из жалости или ещё с чего. Просто, во-первых, мне одной тупо скучно. Я ещё тот фантазёр и подстрекатель. Во-вторых, очень выгодно иметь в знакомых истинновидящую. Их очень немного в мире, и их очень трудно встретить и вычислить. Даже в королевстве нет истинновидящих, а там уж всякой твари по паре, как говорится. Ну и в-третьих, она ж моя ровесница, а поставила на себе крест. Вон сидит зажатая, ссутулилась вся.

– Так, что ж… мне надо к Санычу сходить, деньги свои забрать, ты со мной?

– Я? Ээ…

– У тебя дела?

– Нет…

– Ну и пойдём тогда!

Пока мы шли к администрации этого села, на нас очень косились прохожие.

– А почему у тебя нет фамильяра? – спросила вдруг Мила.

– А зачем он? – скривилась. – Фамильяры нужны магам-недоучкам, у которых мало сил и которым надо долго их же восстанавливать. Вот к ним и подселяют фамильяров, чтоб те помогали восстанавливать магическое поле и поддерживать энергию. В нашем сильном, знаменитом роду Аристовых никогда не было фамильяров. Они нам просто не нужны.

– А… понятно.

Подойдя к администрации, воровато огляделась. Вроде бутылок нет, алкаши тоже не шатаются, да и очереди не видно. Взялся ли за ум наш староста?

Когда мы зашли в здание, сразу пахнуло жёстким запахом хлорки. Да, знатно тут чистили и отмывали всё. Поднявшись наверх, мы вошли в кабинет Саныча. Тот угрюмо сидел за столом и что-то писал. Взглянув на нас, даже не улыбнулся.

– Чего надо? – рявкнул Саныч.

– Как чего? Деньги за услугу требую, – не обращая внимания на его плохое настроение, ответила ему.

– Какие деньги? – Саныч таки соизволил обратить на меня внимание.

– За выполненное задание по поручению.

– А, ну да. – Саныч открыл ключом ящик в столе и начал там рыться. – Вот – два серебреника и пять медяков.

– В смысле?

– Что?

– Должно быть три серебреника.

– С чего бы? А налог? – усмехнулся Саныч.

– Налог? На что?

– Ну как на что? Да вот на бумагу, что писать тебе пришлось, мальца, опять же, погнал передать. Всё бесплатно, что ль?

– Это издевательство! – разгневалась. – Я тогда не буду ничего делать, понятно! Ишь, глупую нашли!

– Как не будешь? В договоре у нас всё написано! Обязана! – профырчал Саныч.

Я открывала и закрывала рот от этой наглости. Краем глаза заметила хозяина дома. Ведающий поманивал меня пальцем и кивал головой за угол. Вернулась к испепеляющему взгляду на старосту.

– Сейчас приду!

И пошлёпала за ведающим, оставив Милу со старостой.

– Добрый день, всемилостивая Верелика!

– И вам не хворать, хозяин дома сего. Чего это с Санычем?

– Ох, горе-горюшко, – заохал ведающий. – Вчерась его, знамо дело, долго тошнило и не отпускала та хворь. Отмывали дом долго-долго. Саныч всех собутыльников разогнал, у себя засел и вообще не разговаривал всё это время. Боюсь, депрессивная хворь у него началась.

– И чего делать?

– Выговориться ему надо б…

– Я с ним болтать не буду!

– Так ясное дело, и собутыльники уж не придут, он их отправил так отправил. Боюсь, загнётся так совсем.

Я пожала плечами. Не, ну а что я могу сделать? Вернулась в комнату. Мила, переминаясь, ждала моего появления. Саныч же поднял голову и, нахмурившись, встал.

– Лика, давай так, ты не докучаешь мне, а я не ищу новую ведьму, ладно? – Он, потянувшись, подошёл к дивану и прилёг на него. – Если хочешь что-то наворожить – давай, уж хуже, чем есть, точно не будет. И вообще, отстань уже от меня, видишь, я в печали.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – ответила, постучав три раза рукой о спинку дивана. СМилой мы выходили с разными чувствами. Я – раздражённая, а она – задумчивая.

– А тот маленький дяденька, с которым ты говорила, он кто такой?