– Да, и я не знаю, почему так в него вцепилась.

Она швырнула его в мусорную корзину и переключила внимание на Младшую, которая некоторое время не сводила глаз с игрушки, как будто прикидывая, не спасти ли ее. Как будто она могла это сделать – спасти что-то после катастрофы.

– Я хотела с тобой поговорить, – сказала Скарлетт.

Хотя она и была поглощена мыслями о подруге, ее угнетало и кое-что еще. Она не могла допустить, чтобы ее отношения с Виви продолжались в том же духе, как прежде, до того, как на ее Младшую напала Тиффани.

Виви явно насторожилась, будто зная, о чем пойдет речь. Скарлетт оценила, что она не стала протестовать или защищаться, а просто кивнула, придвинула стул и уселась рядом. Теперь они вместе смотрели, как утреннее солнце медленно желтит кампус Вестерли.

– Это насчет Мейсона, – начала она.

Младшая понеслась с места в карьер:

– Скарлетт, у меня не было возможности сказать тебе, как мне жаль. Извини меня. Нельзя было допускать такое. Это больше не повторится. Я знаю, что он твой бывший, и ни за что не должна была так поступать с сестрой. Этому нет оправдания.

– Действительно, нет, – согласилась Скарлетт и вздохнула. – Но я не могу винить тебя за такой промах, когда сама промахнулась куда сильнее.

Ее мысли снова вернулись к Тиффани. К тому, какими ужасными, бессердечными словами она призналась в убийстве Далии. «Мне нужна была ее сила». Как будто все так просто; как будто речь шла о том, что принадлежит ей по праву. Глаза защипало, и Скарлетт моргнула, чтобы загнать обратно непролитые слезы.

– Твоя мама права, Скарлетт. Ты не отвечаешь за Тиффани.

– Может, и не отвечаю, но я же любила ее. Как я могла не понять, насколько она изменилась, какой стала?

– Люди не бывают целиком хорошими или целиком плохими, – пожала плечами Виви. – Тиффани совершала ужасные вещи, да, но делала их из любви. То, что она натворила, от этого лучше не становится и не снимает с нее ответственности. Пусть мы и считаем ее виноватой, это же не значит, что нам ее не понять. И мы ее понимаем. То, что ты узнала о ее темной стороне, тоже не означает, что твоя любовь к ней сразу пропадет. Любовь гораздо более сложная штука.

Скарлетт засмеялась:

– Ты прямо проповедь прочла. – Она сковыривала лак с ногтей, благо, сейчас рядом не было матери, чтобы шлепать ее за это по рукам. – Чувства никогда не следуют книжным правилам, да?

– Блин, еще бы. – Виви даже ухитрилась слегка улыбнуться.

А Скарлетт вопреки себе не смогла не подумать о Джексоне, о том, как он взял ее за руку перед тем, как они вынесли входную дверь в квартиру Гвен. До того, как события понеслись по непредсказуемому пути, она на долю секунду подумала, что, может быть…

В голове у нее царил хаос. Все, что она чувствовала к этому парню, было замешано на адреналине, страхе, сердечной ране. Чтобы разобраться с этим, нужно время, а пока она могла лишь постараться, чтобы другим не пришлось страдать от такого же сумбура.

– Послушай, Виви, я пытаюсь объяснить тебе, что… Сказать по правде, наши отношения с Мейсоном дали трещину в тот миг, когда я не смогла сказать ему всю правду о гибели Харпер. Это вбило между нами клин. К тому же этим летом он был не со мной и сильно изменился. И я изменилась тоже, просто у меня ушло слишком много времени, чтобы это понять. Мы хотим от жизни разного.

Скарлетт немного удивила собственная честность – и тот факт, что признать правду оказалось не так мучительно, как она боялась.

На лице Младшей появилось выражение искреннего облегчения.

– И чего же ты хочешь от жизни?