– Мне кажется, что убийца осознано выбирает своих жертв, и вчерашняя смерть была точно уготована для Малявиной.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что, якобы, в туалет она пошла одна, что не свойственно для женской психологии, понимаешь? Я уверен, что она пошла на встречу именно с этим извращенцем.

– А что насчет первой девчонки? Будешь заново поднимать результаты расследования?

– Уже поднял, но толку нет. От родителей ничего нового не добился, а подруг у нее не было. После того, как она сошлась с этим Пеньковым, то всех подруг от себя разогнала.

– Почему, как ты думаешь?

– Потому что ревновала его ко всем, – подытожил майор – как представлю, что не дай бог, на месте этой девчонки оказалась бы моя сестра, то сердце кровью обливается.

– Ты же сам сказал, что он осознано выбирает своих жертв.

– Ну и что! А вдруг под его критерии и угодит моя Танюшка. Девушки абсолютно разные: первая – тихая, спокойная, вторая же, наоборот, – разгильдяйка и дебоширка. Нам надо срочно выяснить – как жертвы связаны между собой, а связь какая-то есть, я чувствую, он их выбирает не просто так, а по какому-то признаку.

Утро было для Риттера бодрым, хотя и ранним. Они с Андреем договорились, что, первым делом, заедут в больницу и справятся о здоровье матери Малявиной, а потом попытаются выяснить, кто этот тайный ухажер Люды, которого никто не видел. В больнице врачи только разводили руками, объясняя все тем, что неизвестно, когда женщина пойдет на поправку. Калинин оставил им свой номер телефона, на случай, если мать Малявиной придет в себя.

– Так, теперь куда? – спросил Андрей – Наверное, надо податься в институт и еще раз потолковать с подругами этой Люды.

Внезапно у следователя зазвонил телефон, он приложил трубку к уху и стал слушать:

– Артур, это точно?

После того как Калинин отключился, он молча дошел до своей машины и сел в нее, не заводя мотор. Стас последовал его примеру.

– Ну, что тебе сказали по телефону? – не выдержав, спросил Риттер.

– Пришел анализ сперм: они принадлежат разным людям, значит, Пенькова придется пока отпустить – ответил Андрей.

– Так это очевидно, мы же так и думали, – не понимал реакцию друга журналист.

– Я уверен, что тот, кто это делает – ненормальный! У него слишком жестокие убийства. Я еще не могу одного понять, зачем он отрезает жертве язык?

– А их находили рядом с телами?

– Нет.

– Так может он их ест?

– Думаешь, что это каннибал?

– Я ни чему не удивлюсь. Какие теперь планы, в институт?

– Я сейчас поеду в СИЗО и попробую еще раз надавить на Пенькова, может он мне что-то выдаст. А ты поезжай в институт и попробуй вывести на разговор ее подруг. Тебе с твоим обаянием это больших трудностей не доставит, – ответил Калинин.

– А меня разве туда пропустят без документов?

– Нет, но ты же журналист, прояви фантазию, а вот тебе их имена и фамилии, – и он написал что-то на листе бумаги, после чего передал этот листок Риттеру.

Когда журналист стоял рядом с институтом, то он лишний раз похвалил себя за то, что взял свое журналистское удостоверение с собой. Поднявшись по ступенькам и оказавшись в холле образовательного помещения, парень наткнулся на охранницу, вздохнув и еще раз поблагодарив бога, он направился к женщине, которая блюдила за порядком.

– Доброе утро! Я из газеты «Все серьезно!», слышали про такую? – спросил парень, слегка улыбнувшись и продемонстрировав удостоверение. Женщина, осмотрев журналиста с ног до головы и мельком взглянув на «корочки», лишь отрицательно покачала головой.

– Ваш институт в этом году вошел в десятку лучших по области, вот я и приехал, чтобы сделать репортаж про ваш вуз.

– Правда? – обрадовалась женщина, – тогда я сейчас позову Валентину Петровну, и вы с ней поговорите.