Это сейчас словом «берн» и словом «медведь» разные народы называют одних зверей, а тогда берны были столь могучи, что, дабы не вызвать лишний раз их гнев, даже северные люди не звали их настоящим именем. Берны не любили большие стаи и жили в густых лесах поодиночке, но везде, где был бессилен тинг – собрание всех свободных, подчинялись назначенному им богами ярлу Нуганрику. Зверю, мощь которого заключалась в тайне рождения. Тайне, начало которой положил всё тот же вездесущий и любвеобильный бог Локки.

И берны, и варги жили в согласии друг с другом и с великими и могучими асами, пока в голову Одина не пришла мысль, что если эти два народа объединятся с вечными врагами асов ётунами – жестокими и злыми великанами, то могуществу богов не устоять.

Все вы знаете, как боги избавили землю от Мировой Змеи, что нынче опоясала океан. Имя её Митгард, или Ёрмунгард, как её называют какие-то племена, дабы не путать с именем Срединного Мира. Все вы знаете, как с третьей попытки был посажен на нерушимую цепь Глейпнир неукротимый волк Фенрир – другой отпрыск Локки от злой великанши. И только лжец скажет, что не вздрогнул от страха, когда мальчиком услышал первый раз легенду о том, как асы прогнали в Страну Мёртвых сестру Фенрира и Ёрмунгард, ужасную Хель – полуженщину-полумертвеца. Но даже старые скальды забыли, как асы избавились от конунга варгов Кайнифа и ярла бернов Нуганрика, а некоторые даже не помнят, что они существовали. Но я помню. Помню, что мне сказал Один, пока я спал на палубе драккара, проплывавшего мимо Гордого Острова. Помню и хочу, чтобы запомнили все вы.

По приказу Одина мелкие звери снежных равнин стали повторять за ярлом бернов слова, которых он никогда не говорил, а птицы лесов передавали исходившие от конунга варгов слухи, которые он, как ни странно, никогда не распускал. Плохие слова касались детей Кайнифа, а гнусные слухи жены Нуганрика. Разумеется, не прошло и трёх дней, как оскорблённый конунг варгов послал вызов ярлу бернов и был сильно удивлён, когда приглашение на хольмганг от не находившего себе места предводителя лесных зверей пришло первым.

– Мои хирдманы никогда не искали ссоры с твоими бондами. Мы никогда не ходили друг на друга войной. Мой дом всегда был твоим, а в твоём я чувствовал себя как дома. И ты не забыл, что у нас разные матери, но один отец? – бросил в лицо Нуганрику конунг варгов.

– Да, это так, и я ничего не забыл, – отвечал ему ярл бернов.

– Так почему ты позволил себе так плохо говорить о моих детях?! Детях, называвших тебя дядей и любивших почти как родного отца! – не смог удержаться от крика великий Кайниф.

– Я любил каждого твоего щенка сильнее, чем дождь любит землю, а луна звёзды. И я люблю их до сих пор, несмотря на то, что их отец, зверь, с которым у нас только матери разные, осмелился сказать о матери моих малышей такое, что стесняются брякнуть кузнецы, попадая по пальцам молотом! – огрызнулся могучий Нуганрик.

– Подлый лжец! Признайся, что в твоих словах нет правды, и отправляйся в свои древние леса чесать спину о ели и сосны! Или не вини меня в крови, что сейчас прольётся! – попытался угрожать Кайниф.

– Это ты подлый лжец! Это в твоих словах нет правды! Ступай в свои бескрайние снега воровать ягель у оленей! Или не вини меня в дырах, что сейчас покроют твою шкуру! – ответил на угрозу Нуганрик.

И после таких слов другие слова стали лишними. Два могучих зверя замолкли, и заговорило их оружие.

Нуганрик сражался копьём «Змея Леса». На его древко ушёл трёхсотлетний ясень, а наконечник ковали лучшие кузнецы страны бернов сорок лет и сорок зим. Всё это время сорок колдунов из страны людей держали железо горячим, а силы кузнецов свежими.