Двойня или Чудо в квадрате. Пособие для мам близнецов и двойняшек - Ольшевская Анастасия

«Таковы мои склонности и мои взгляды;

и я предлагаю их как то, во что я верю,

а не как то, во что дóлжно верить».

Мишель де Монтень,

«Опыты» 1, глава XXVI «О воспитании детей».

* * *

Вступление

Все случилось под Новый год.

На четвертом месяце беременности я вернулась в Прагу, к любимому мужу и детям, и в назначенный срок пришла на второе УЗИ – узнать, как поживает наша малышка. Лежу на кушетке, а доктор колдует над моим животом, проводит нужные замеры и ободряюще кивает.

– Превосходно! Ребенок здоров. Второй – тоже.

– Что? Простите, еще не очень хорошо говорю по-чешски.

– Оба плода в полном порядке. Вот, смотрите, пани Ольшевская, – он показывает на монитор УЗИ, – две головки, четыре ручки, четыре ножки… И – видите? – похоже, это мальчики. Но они так лежат, что пока нельзя точно сказать, сколько у вас детей – может, там еще третий прячется. Приходите после праздников, выясним наверняка.

Онемев, гляжу на доктора. У меня тройня?! Весь первый триместр я вынашивала девочку, а теперь мне говорят, что это мальчики. Двое. Или трое. У нас тут канун Рождества или первое апреля?

Наспех одевшись, выглядываю из-за ширмы, отделяющей смотровой кабинет от приемной. Меня душит смех. Муж явно этим озадачен.

– Мальчики, – сообщаю я. – Двойня. Или тройня.

– Какая тройня? – лицо Димы вытягивается и почти совпадает по цвету с медицинским халатом. – У нас уже трое мальчиков. Куда нам еще три?

И тут его взгляд просветляется, и он с облегчением выдыхает.

– Ты просто неправильно поняла! Я сам поговорю с врачом.

– Конечно, давай.

Я переехала в Чехию всего полгода назад. Язык у меня и правда далек от совершенства. Но считать до трех по-чешски умею.

Мы едем домой и пытаемся переварить новость. За окном автобуса хлопьями падает снег. Рессоры мягко пружинят, как будто водитель откуда-то узнал, что везет особо ценный груз.

–Придется новую машину покупать, – говорит Дима. – И два детских автосиденья. Или три.

– И коляску. Та, что осталась от старших, нас не спасет.

– Нас уже ничто не спасет…

Я понимаю, что под «нас» он имеет в виду наш бюджет. Вернее, грядущий дефицит бюджета, размеры которого я вообразить не могу. А Дима как раз пытается.

– Как детям скажем?

– По-русски или по-чешски, – шучу я и представляю недоумение в глазах моих приемных сыновей.

Им двенадцать, девять и три. Их мама умерла, и Дима сам воспитывал детей, пока не появилась я. Мальчишки приняли меня тепло и доверчиво. И в этом была стопроцентная заслуга Димы. Мне оставалось одно: возвращать этот кредит доверия, не обманывать ожиданий трех птенцов, двое из которых уже достаточно оперились, чтобы считать себя взрослыми орлами.

Последние три месяца я морально настраивалась на то, чтобы не сбиться с этой колеи, когда родится малышка. За плечами – прочитанная библиотека книг по психологии и воспитанию детей. Про то, как учитывать интересы всех и не жертвовать никем, в том числе и собой. Я сразу понимала – будет трудно. Теперь я ехала в автобусе и понимала, что будет в два раза труднее. Ну или в три.

Но я ошибалась. Когда ты, «внезапно многодетная», становишься к тому же «внезапно многоплодной», начинают действовать другие законы математики. Высшие. И мне, махровому гуманитарию, предстояло освоить эту науку. Да, жизнь забавно пошутила, превратив меня за год из перекати-поля в мать и мачеху.

Дети восприняли новость по-разному. Старший нахмурился. Средний стеснительно посмотрел на меня и спросил:

– А ты разве не чувствуешь: один там, два или три?

– Нет. По крайней мере, пока не чувствую, – честно сказала я и подумала: «Интересно, а потом, на поздних сроках, ощущается, что их двое, трое? Надо будет глянуть в интернете».

Трехлетний Мартин положил пухлую ладошку мне на живот и переспросил: