Верхняя Москва. Русский блицкриг - Анатолий Матвиенко (2013)

– Классный метод, чтобы завоевать Китай. Такой задачи не было и нет. Мы нуждались только в Шанхае. Мог бы в тот момент переход закрыть – вообще бы не полезли. Если убить императора, кто подпишет капитуляцию и возьмется следить, чтобы подданные соблюдали режим особой зоны Шанхай – Русь? А в гражданской войне без законного правителя погибло бы гораздо больше народу. Я не боюсь лить кровь, отец, а только против бойни, если ее можно заменить другими средствами. Прощай.

Он ни на йоту не изменился, подумал Богуслав, подставляя туфли чистильщику обуви в Нахиджеване. Ярослав успокоился, взял себя в руки. Железная сила воли при нем. А психоз, возникший после убийства мамы, никуда не делся, разрушает натуру изнутри. Милослава боится встречи и отказалась лететь в Новую Зеландию, Радиславу решили не говорить. Так что бывший князь всея Руси, легенда государства, или сам себя исцелит, для чего у него достаточно средств и времени, или свихнется окончательно.

Не чувствуя позитивных перемен в психике отца, Богуслав не рассказал ему о неожиданной и случайной встрече, которая произошла в Тайной Москве буквально через день после возвращения с китайского фронта. Затерявшись в толпе и по обыкновению прикрывшись чужой внешностью, он увидел на другой стороне Святорадонежского проспекта необычный отблеск чьей-то ауры. Помчался, едва не попав под колеса авто, чуть не упустил из виду.

Незнакомая девушка прятала глаза под темными очками. В начале мая так у многих. Но поправила их изящными пальцами с острыми коготками эйши.

– Простите тысячу раз за назойливость. Никогда не видел ваших дам с такой сенситивностью.

– Вы – маг, – скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла она, приспустив очки и наградив княжича звездопадом из нечеловеческих глаз.

– В какой-то мере. Иначе как бы я рассмотрел, да еще с того тротуара.

– Вы неслись через улицу? С ума сойти. Одно это требует позволить пригласить меня на обед.

Эйши – они такие. Часто с необычайной легкостью идут на контакт, одаривая мимолетной и яркой любовью. Либо обливают равнодушием. Человеческие женщины их порой ненавидят. В данном случае причины нелюбви видны отчетливо, не слишком скрытые короткой обтягивающей одеждой.

– Я знаю поблизости вполне уютное место. Не побрезгуете, леди?

Разговор, который при другой ситуации выглядел бы короткой прелюдией к совместному походу в койку, получился на удивление душевным и человечным. Эйши рассказывала о своей необычной жизни, то ли усложненной, то ли, наоборот, более комфортной от редкого обладания даром.

– Например, я чувствую, что у тебя ко мне интерес с симпатией, а не просто желание быстрее затянуть в постель без предисловий и последующих обязательств, которые так любят налагать чистокровные женщины. Хотя сексуальный интерес тоже есть, вижу… Куда убрал? Так плотно закрываться не умею.

– Завидно? Быть может, научу когда-нибудь. Лучше скажи – сенситивность наследственная?

– Вряд ли. Мама была простой официанткой на Ордынке, потом переехала в Польшу. Я осталась, училась.

– Про отцов у эйши спрашивать не принято.

– Ну да, мы распутные, развратные и спим с кем попало. Одно «но» – сами выбираем, когда беременеть и от кого. Поэтому я знаю, кто мой отец.

– Точно или со слов мамы?

Пальцы с острыми загнутыми коготками охватили чашечку с кофе. Отпив глоток, она потянулась к сумке.

– Вначале и я сомневалась. У людей такое тоже случается. Матери-одиночки рассказывают детям байку, что отец был героем, воеводой и прочей великой личностью. Эйши рано или поздно становятся одинокими матерями, и у нас подобное бывает.

Она извлекла крохотную заламинированную газетную вырезку. Богуслав прочитал: «Снова победу на Арене одержал Артем Уланов». И чуть не упал со стула.

– Так это правда или байка?

Девушка посмотрела на него, чуть удивившись изменившемуся тону.