Бог 18+ - Сергей Барк (2013)

… Мне тяжело дышать, руки тяжелые, неподъемные, каждый шаг по жаркому песку дается с огромным трудом, но я не сдаюсь, а продолжаю перетаскивать налившиеся свинцом конечности. Шаг, еще один, сил не хватает, плечи давят удушливые руки бесплотного пространства. Почему так сложно идти, разве пустыня не мой дом? Разве это не тот путь, который я должен пройти?

По лицу течет, и сил продолжать дальше нет, но стоит мне только сдаться, стоит остановиться хотя бы на мгновение — и я проиграл, моя жизнь закончится в ту же минуту. Боже, как тяжело, как невыносимо сложно делать то, что должен, то, что обязан. Снова шаг, и вот я напрягаю тело, каждую мышцу, каждую клеточку, чтобы сделать еще одно элементарное движение, и жить. От измождения сложно держать голову, чувствую нестерпимое желание закрыть глаза, закрыть глаза и упасть. Ведь это так просто, так легко. Но нет, я не останавливаю пытку, я иду дальше.

Вокруг меня плывут цвета, превращаясь из удушливо-желтого в темно-ржавый, пространство медленно искажается и набирает алые оттенки, что темными змеями окутывают меня, окружая в водовороте небытия. Мрак заволакивает мир, погружая в кровавую ночь. Мое, и без того утомленное сердце, пропускает несколько ударов. От страха кровь стынет в жилах и не желает делать положенный круг. Меня съедает снаружи, поглощает, заглатывает уродливый хищный мир.

Под ногами раздается хруст. Опускаю взгляд — кости, белые человеческие кости. Моя нога уходит вниз по щиколотку. Боже! Пытаюсь вырваться, но куда? Мертвое море повсюду, и куда бы я ни ступил, я ломаю чей-то хребет или ключицу. Я останавливаюсь, не желая причинить больше вреда, я не хочу причинять боль, я… просто не могу. Мои руки опускаются, ноги замирают, я закрываю глаза.

— Идем!

Холодное, как лед, прикосновение, возвращает меня обратно. Я смотрю на руку сжимающую мое запястье — она белее снега. Поднимаю взгляд.

На меня смотрят два сапфира немигающих глаз — Локи? И тут мой взгляд фокусируется, и я вижу все его лицо. Немного вытянутое, как у хищника, высокие скулы и отвратительная зубастая пасть, как у огромной кошки!

— Нет! — в ужасе я пытаюсь выдернуть руку, отступить, но сил не хватает. Кажется, что ему не стоит ничего держать меня так долго, как он захочет.

Он спокойно смотрит на меня сверху из-под опущенных век, оставляя для черного гигантского зрачка лишь узкие щели. «Он не человек, — наконец доходит до меня. — Он… монстр».

Он делает шаг назад, увлекая меня за собой, заставляя ступать по хрупкому ковру чьих-то оборванных жизней.

— Нет, пожалуйста, — умоляю я, в горле застревает ком, каждый треск, каждый щелчок переломившейся косточки заставляет сердце сжиматься от боли. Я этого не вынесу! По лицу течет горячая влага, очертания стерлись и я просто иду и иду вперед, покоряясь всеподавляющей воле. И четко понимаю, что ужас во мне так же силен, как и желание жить, желание двигаться, не остаться в постели у смерти. И я иду, иду, за ним, за адским чудовищем, что меняет то, кто я есть, меняет мою жизнь.

Я проснулся, задыхаясь и замерзая от липкого пота, покрывающего меня словно пленкой. Вскочив, я бросился в ванную и несколько минут отмывался от ужаса, сковывающего тело.

Пошатываясь, но все же немного придя в себя, я подошел к креслу Локи, которое пустовало: он не ночевал дома. Прекрасно. Упав на продавленное сиденье, трясущимися руками я налил воды и разом осушил стакан.

Пиздец.

Я убивал людей и раньше, но это была самооборона, в противном случае я не отнимал жизнь. Исключением был тот раз, когда я влетел в деревню, когда Трэн с дружками развлекались вовсю. Они не ожидали, что бой не закончен, и я всадил по ножу двоим: один тянул куда-то местного мальчишку, а другой трахал труп девушки с разбитой головой. Я знал ее: она жила через две улицы.