Чёрный ход - Генри Олди (2020)

Нет, девочка, моя, ничего ты не знаешь. Диккенс? Что он знает, этот прощелыга?! Остров Блэквелла — треть квадратной мили чистого кошмара. Приют для умалишённых, тюрьма, богадельня и лепрозорий: всё сразу для всех сразу. Болтают, что заключённые там подменяют санитаров, старики моют больных, а тюремщики вколачивают в психов толику здравого смысла. Жуткая дыра, Пастору там самое место. Если не пристрелили, конечно. Кстати, про одиночество — вот уж чего не найти на острове Блэвелла днём с огнём, так это одиночества. Если тебе жизнь не мила без призрачных друзей, рано или поздно ты угодишь на проклятый остров.

Некоторые люди терпеть не могут одиночества, мысленно повторила Рут. И вспомнила волчий взгляд мальчика, сбитого люстрой.

3

Джошуа Редман по прозвищу Малыш

(десять лет назад)

— Док! Док, мать твою!

Кричать было больно. Так больно, что у Джоша темнело в глазах. Во тьме вспыхивали ослепительные звёзды. Голова шла крýгом, Джош падал в ледяную бездну, в пышущую жаром преисподнюю. Он мечтал упасть на самое дно. Только где оно, это дно?

Где ты, спасительное забытьё?

— Док-х-х…

Сил на крик не осталось. Джош сипел, хрипел. Это тоже было больно. И дышать больно. И шевелиться. Даже просто лежать. А больней всего было, когда добрые самаритяне, ухватив подмышки и за ноги, тащили его к доктору Беннингу…

Пока дотащили, Джош иссяк, словно ручей в летний зной. Даже отчаянное желание пристрелить всех, начав с самого отзывчивого, куда-то сгинуло.

— Док-кх-кх! Ч-чёрт! М-мать!..

— Не бранитесь, юноша. Я уже закончил осмотр. У вас перелом двух рёбер и общий ушиб грудной клетки. Вы не харкаете кровью? Удивительно. Я думал, ваши лёгкие пострадали больше. Вы у нас везунчик, в рубашке родились. Кого другого мы бы уже хоронили.

Осмотрел? Когда успел?

Джош не помнил. Похоже, он всё-таки терял сознание. Жаль, ненадолго.

— Я наложу вам тугую повязку. Вам будет необходим покой. Две недели, как минимум. Лучше месяц.

— Док-х-х! Дайте что-нибудь…

— Лауданум у меня закончился, — сухо уведомил доктор Беннинг. — Остался виски, но он мне самому нужен. Впрочем… У вас есть деньги, юноша?

Деньги? Слёзы, а не деньги!

— Шесть долларов…

— Негусто.

— Девять долларов.

— За эту сумму я могу ударить вас молотком по голове.

— Девять долларов и семьдесят пять центов!

— Не скрипите зубами, дантист сейчас стоит дороже хирурга. Где они у вас?

Где они, подумал Джош. А я где?

Ценой невероятного усилия ему удалось приподнять голову. Он лежал голый по пояс на дощатом столе. Левая часть груди представляла собой жуткое багрово-фиолетовое пятно. Обломки рёбер, к счастью, наружу не торчали. Но радоваться этому обстоятельству у Джоша не осталось сил.

— В кх-кх-кх…

— В куртке. Какой карман?

— Вкх-кх-ну…

— Внутренний, понял.

Доктор Беннинг исчез из виду. Скрипнули половицы под грузными шагами, зашуршала ткань. Глухо звякнуло серебро.

— Что ж, молодой человек. На анестезию, пожалуй, хватит.

— Чш-ш-ш…

— Мой врачебный долг — помочь пациенту. И я сделаю всё, что требуется, да-с! Если вы и сыграете в ящик, то не по моей вине. Вам есть, где переночевать?

— Нет!

— Можете задержаться у меня. Скажем, на три дня. Вернее, на три ночи. Заплáтите по расценкам меблированных комнат. Заметьте, я не беру с вас по ценам Гранд-Отеля!

— Док!

Откуда и голос прорезался?

— Чтоб вы сдохли, док! Давайте ваш вискх-кх-кхи!

На свет явилась полугаллонная бутыль с не вполне прозрачной жидкостью. Под лучами солнца жидкость мягко светилась — словно бы сама по себе. Беннинг набулькал добрую половину жестяной кружки.

— Удéржите?

— Да!