Домовой - Олег Рой (2019)

– Иду! Иду! – вскинулась Элла, весьма энергично для человека такой комплекции метнувшись к двери.

На пороге стояла высокая и очень худая женщина лет пятидесяти пяти, темноволосая, бледная и явно демонической внешности. Несмотря на теплый август и уже закатившееся солнце, на гостье было длинное и узкое черное пальто, а на носу – большие черные очки. За спиной женщины стояли два огромных черных кофра на колесиках, будто их владелица приехала сюда сразу с вокзала или из аэропорта.

– Мама Фима, – с улыбкой айсберга невозмутимо проговорила гостья, и Элла не сразу поняла, что та назвала свое имя.

– Очень приятно, а я Элла, Элла Аркадьевна… – забормотала она. Обычно Элла держалась с людьми намного более развязно, но вид незнакомки почему-то смутил ее и внушил благоговейный трепет.

Внезапно в светильнике на лестничной площадке с громким звоном взорвался плафон, и осколки разлетелись в разные стороны.

– Началось! – ахнула Элла, хватаясь за сердце. У нее до сих пор так и стояла перед глазами летящая прямо в голову ваза богемского хрусталя. Но Мама Фима невозмутимо стряхнула упавший ей на руку осколок и проговорила бесстрастным тоном:

– Ничего, это ненадолго.

Решительным движением отстранив Эллу с дороги, гостья вошла в квартиру, катя за собой кофры, остановилась, огляделась и, похоже, мгновенно оценила обстановку. Подошла к столу, смахнула на пол лежащую на нем стопку глянцевых журналов, подняла крышку одного из кофров и принялась доставать из него какие-то спиртовки, колбы, разноцветные пузырьки, шланги и прочие удивительные вещи, включая старинную книгу в кожаном переплете и человеческий череп.

– Настоящий? – испуганно спросила Элла, указывая на череп.

– Оцым-поцым двадцать восемь! – фыркнула в ответ гостья и буквально в считаные минуты соорудила на столе нечто весьма напоминающее алхимическую лабораторию.

– Окна зашторь! – приказала она Элле, и та безропотно подчинилась.

Вскоре комната, мгновенно наполнившаяся запахом благовоний, уже была освещена только огнем черных свечей и пламенем жаровни. Руки Мамы Фимы, увешенные перстнями и всевозможными амулетами, что-то усиленно толкли пестиком в каменной ступке. На плитке, в медном тазу, забурлила черная жижа.

Тут Элла, зачарованно наблюдавшая за всеми этими магическими действиями, решила упомянуть о самом важном.

– Вы помните?! Мне не навсегда… Только на месяц.

– Спокойно! – гостья выгребла из ступки порошок и резко бросила в варево. – Мама Фима – не торговка арбузами, у нее все по-честному. Все, как в поезде Барнаул – Тюмень – по расписанию! Раз сказала «тридцать дней», так сварит ровно на тридцать дней.

– А вдруг оно того… – Элла с тревогой покосилась на варево, – слишком сильное окажется?

– Не боись! – заверила ее Мама Фима, открывая другой кофр. – Чтобы навсегда от домового избавиться, нужна темлеха.

– Что-что нужно?

– Тотальное уничтожение, – пояснила колдунья, доставая что-то из чемодана. – Проще говоря, смерть! А это иной бюджетец. Темлеха куда дороже. А я никому скидки делать не собираюсь. Астрал не богадельня!

Вытащенная из кофра вещь оказалась тушкой курицы, ощипанной, но с головой и лапами. Мама Фима посыпала курицу какой-то пахучей приправой, и тушка вспыхнула искрами, словно порох. Замахнувшись черным изогнутым ножом с позолоченной ручкой, колдунья одним движением снесла курице голову. Нож громко ударился о стол, Элла Аркадьевна охнула и вздрогнула, стол от толчка качнулся, одна из склянок упала и разбилась, оставив на полу у ног колдуньи лужу мутной жижи.

– Чтоб тебя! – выругалась Мама Фима на Эллу. – Не хрюкай под руку. Подай взвар!

Элла Аркадьевна бросилась к бурлящему на жаровне тазу. А Мама Фима сделала шаг в сторону, протянула руку к книге, но вдруг поскользнулась на той самой кляксе жижи, упала навзничь, растянулась на полу, сильно ударившись затылком, и отключилась.