Временщик 2 - Дмитрий Билик (2018)

Рис права. Как бы цинично это не звучало и какой бы пиетет я не испытывал к противнику, Игроки существа довольно прагматичные. У нас нет места широким жестам и благородным поступкам. Особенно, когда это никто и не видит.

Рыться в прахе всегда противно. Тем более, если он еще минуту назад был Ищущим. Но тошноту я не испытывал, скорее легкое чувство брезгливости. Сравнимое с прочисткой унитаза трехметровым тросиком или мытьем руками мусорного ведра. Пошарил в взвеси, нащупал твердый предмет и вытащил наружу камень. Нет, не тот, какие были у меня. Этот похож на некий драгоценный.

Осколок Хварна

Из этого осколка может выйти замечательный ювелирный камень, стоит лишь показать его Мастеру.

Ага, осталось всего-навсего найти этого самого Мастера-ювелира. Но делать нечего, в любом случае может пригодиться. Закинул в мешок. Следующий предмет даже искать не пришлось. Край торчал из праха. Оставалось лишь потянуть и в моих руках оказался самый странный арбалет, какой только мог быть — маленький, с пистолетной ручкой и магазином спереди с крошечными болтами. Причем последние переливались золотистым цветом. Зачарованные.

Арбалет пистолетного типа «Малыш».

Зачарован на дополнительный эффект против Игроков. Малоэффективен против разумных существ. Неэффективен против неразумных существ. При ранении наносит дополнительный урон Некромагией. С 40 % вероятностью заражает противника Гирисовой лихорадкой. Мастер Ло Де Ган, мир Ковальня.

Ого, что-то новенькое. Я не про Некромагию, хотя слышал о ней впервые, а про сам самострел. То, что он весьма кстати, это без разговоров. А вот подпись создателя — интересная фича. Значит, вещь штучная, сделанная, скорее всего, под конкретного Игрока. Что ж, теперь ее хозяином буду я. Посмотрел магазин — семь болтов, плюс один заряженный, итого восемь. Надо лишь приноровиться к этой штучке.

Подобрал мешочек драгоценной пыли. Пятьсот сорок девять грамм, больше, чем у меня имелось. До кило не дотягивает каких-то двадцать семь грамм. Убрал в мешок и уже собрался было вставать. Но тут малюсенькая деталь привлекла мое внимание.

Поодаль от основной кучи праха, выделяясь на нетронутом белом снегу, желтел разрубленный кругляш. Тот, что оказался в руке Мороса перед смертью. Я с замиранием сердца поднял две половины, соединил, разглядывая древние письмена и душа ушла в пятки. Потому что понял, что это такое. И осознал, что натворил.

Глава 33

Окончание тяжелой работы может восприниматься по-разному. Кто-то лежит в тени большого дерева, наблюдает за творением рук своих и с удовольствием пьет холодное пиво. Другой изумленно глядит на пройденный путь, до последнего не веря, что он все-таки смог его пройти. Третий испытывает горькое чувство окончания важного и интересного этапа, за которым еще непонятно что будет.

Я относил себя к последнему типу. С той лишь поправкой, что горечь у меня отдавала полынью, а неизведанное рисовалось в темных красках. В кармане плаща при каждом шаге бряцали два осколка печати, которую подлый Морос подставил под меч. Видимо, понял, что его песенка спета нотой си в восьмой октаве и решил напоследок мне подгадить. Да что там мне? Всему Отстойнику. И более того, у него получилось.

Мы пошли вдоль озера, которое уже успокоилось и стало прихватываться морозом. Думаю, пару часов, и оно снова замерзнет. Распрощались с флюориками, некоторые из них все еще висели в воздухе, раздумывая, куда бы им податься, а другие уже стали потихоньку улетать прочь. Покинули лесную чащу и выбрались к растопленной в снегу траншее. Едва схватившийся лед под ногами ломался, и мы оказывались в земляной чаче. Той самой, которую мы так «любим» по весне. Какая же температура Мороса-протуберанца была, если даже каменная из-за зимы земля прогрелась?

— Твою ж налево, — чавкнула Рис аккуратным ботиночком, — ну что за непруха?

— Подумаешь, испачкалась немного. Зато жива осталась, — буркнул я.