— Ты прав, я… по делу звоню, да. В общем-то, я хотел только сказать, что кто-то из близкого окружения Лютого помогает Климу. Я только не знаю, кто именно. Ни с тем, ни с другим я давно не виделся.

— Зачем ты мне все это говоришь? Лютому все и расскажи.

— Ты сам лучше меня знаешь, что он не станет слушать. Про личную встречу я вообще молчу, — буркает в трубку Бритый.

— Боишься живым с нее не уйти? — не без доли иронии спрашивает Рокотов.

— Демид… меня ведь не только Лютый хотел бы с лица земли стереть, Клим теперь тоже.

— С чего это вдруг ты ослушался верного хозяина?

— Клим спас мою семью когда-то… Помог, очень сильно помог, и я ему был благодарен за это, — невпопад произносит Бритый, словно задумавшись.

— И поэтому втерся в доверие к Лютому? По его приказу?

— Да. Мы уже тогда были знакомы, и Клим решил, что Костя подает определенные надежды, так что лучше, если Корнеев будет в курсе его дел. Ну, ты понимаешь…

— И что? Чего вдруг сейчас ты передумал? Совесть замучила? — саркастично предположил Демид.

— Можешь насмехаться, сколько влезет, — мрачно отрезал Бритый, — Но Костя за это время стал мне другом. Настоящим другом. Я с ним через такое прошел… Огонь, вода и медные трубы в сторонке курят. Никогда он своих не бросал, не подставлял. И Соня… Она вообще не заслужила такого, как и ее ребенок. Я просто хочу помочь.

Что бы ни говорил Бритый, Рокотов все равно настороже. Все равно поневоле вслушивается в его интонацию, пытаясь уловить фальшь. Но ее нет. На первый взгляд он и правда кажется раскаявшимся, но нельзя и упускать вариант, что все это одна из ловушек Клима. Зачем и для чего? Кто вообще разберет, что ждать от этого полоумного старика?

— Помочь? — уточняет Демид, — Каким образом? Ты же в курсе, кто корень всех проблем. Пристрели своего хозяина, и все разрешится в одну секунду. Вот так ты точно поможешь, чем мне тут душу по телефону изливать.

На той стороне трубки воцаряется молчание. Оно настолько долгое, что мужчина уже собирается сбросить вызов, как неожиданно Алексей подает голос.

— Рокотов, — через какое-то время зовет Бритый и снова замолкает на секунду, словно решаясь сказать.

— Что?

— Помнишь ту аварию, в которой погибла Элла?

Горло тут же перехватывает. Демид выпрямляется в струну, снова задетый за живое. Да, прошло уже несколько лет, но нельзя так просто забыть тот ужас, что он пережил, когда погибла любимая женщина. Глупый вопрос. Конечно же он, черт возьми, помнил. Помнил весь тот гребаный день едва ли не посекундно.

— И? — только и хватает сил сказать ему.

— Клим ее организовал.

Сказать, что эти слова влетели, словно кулак под дых — это не сказать ничего. На мгновение Рокотов даже забыл, как дышать, нелепо открывая и закрывая рот и скользя невидящим взглядом по проходящим мимо людям.

Этого просто не может быть!

— Демид? — неуверенно зовет Бритый.

— Хочешь сказать, что Клим решил убить свою дочь? — хрипло спрашивает Демид, все еще отказываясь верить в сказанное, — Он ведь не знал тогда, что она не родная ему. Он ведь не совсем больной, чтобы делать это.

— Он хотел убить не его, а Лютого. Просто… так вышло.

Пульсация крови долбит по ушам размеренно, заглушая все звуки вокруг. Только не переставая колотятся в голове слова Бритого. «Просто так вышло, просто так вышло».

Просто, мать его, так вышло!

Как он с этим жил все это время? Как жил этот гребаный выживший из ума старикан, зная, что своими руками организовал аварию?! Клим ведь все это время винил Лютого в смерти Эллы. Да что там, млять, сам Демид винил его! Винил и ненавидел. И Костя не мог себе этого простить, Рокотов знал это.

— Я тебя понял, — глухо произносит Рокотов, собираясь сбросить звонок.

— И еще, Демид. Позвони Косте. Скажи, что Алиса не та, кому можно верить, — успевает сказать Бритый и кладет трубку сам.