Личник - Игорь Валериев (2020)

Цесаревич начал движение по пристани к встречающим. Кубанцы в своих парадных алых черкесках, сойдя с пристани, двумя колоннами по пять человек двинулись вперёд, раздвигая встречающих и образуя коридор. По освобождённому пространству пошёл цесаревич в форме лейб-гвардии отдельного Амурского казачьего взвода, который существовал пока на бумаге и шефом которого, также по бумагам, являлся Николай. Несмотря на очень теплый для начала мая день, около плюс двадцати градусов, на плечи Николая была накинута шинель. Но вместо папахи на голове наследника была фуражка.

Подойдя к атаману, который склонился в поклоне, Николай отломал небольшой кусок каравая, посолил его, макнув в солонку, и отправил в рот.

– Ваше императорское высочество государь наследник цесаревич и великий князь Николай Александрович, – стараясь не сбиться, начал Иван Митрофанович Савин, распрямившись после поклона. – Казаки Черняевского округа рады видеть вас вновь на своей земле.

Но цесаревич сломал заготовленный сценарий. Взяв из рук атаман поднос с караваем, Николай передал его назад подъесаулу Головачеву, а сам, обняв Савина, трижды его поцеловал, после чего обратился к встречающим:

– Господа казаки, прошло почти два года с тех пор, как многие из вас участвовали в отражении нападения бандитов, которые напали на пароход, где я находился, а также на вашу станицу. Слишком долго происходило расследование этого события. Наконец-то оно завершено, а я, пользуясь случаем, могу теперь отблагодарить своих спасителей.

По толпе встречающих прошелестел довольный гул. Хотя до этого в слова цесаревича вслушивались настороженно.

– Атаман, казаки, о которых вам было телеграфировано, все собраны? – спросил Савина наследник.

– Так точно, ваше императорское высочество, – вытянулся во фрунт атаман, сверкая на мундире золотой медалью «За усердие». – Все здесь. Чуть выше по дороге к станице построены.

– Это хорошо. Пойдёмте к ним, атаман. Ваше высокопреподобие, – обратился Николай к протоиерею Ташлыкову, – сопровождайте нас. Тимофей Васильевич, следуйте за мной.

Эта команда уже относилась ко мне. Проходя следом за цесаревичем мимо застывших старейшин станицы и казаков за ними, услышал перешёптывание: «Точно он…», «Ты гляди-ка, Тимоха…», «Ядрёный корень… Тимоха – благородие…», «Егорий-то… офицерский…»

Кубанцы как масло разрезали толпу, образовывая свободный проход для наследника. Несколько десятков шагов вверх от пристани, и Николай остановился перед двухшереножным строем казаков. Кроме моего старшего десятка, в строю стояли дядька Михайло Лесков, проскользнувший вперёд нас и вставший в строй Митяй Широкий, двое казаков из Ольгинской станицы и малёк Мишка Башуров.

Подойдя к строю казаков, Николай, развернувшись к свите, которая следовала за ним, подозвал одного из флигель-адъютантов и, взяв из его рук бархатную папку, протянул её мне.

– Тимофей Васильевич, ваша родная станица, вам и указ его императорского величества зачитывать. А я награды вручать буду.

Я с трепетом открыл папку. О том, что награждать станичников будут, я знал. Но вот награды мне были не известны.

– Божьей милостью, мы, Александр Третий, император и самодержец Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая… – начал я под ошарашенными взглядами награждаемых.

Процедура награждения несколько затянулась, так как казакам приходилось выходить из строя к цесаревичу. Тур и Леший получили по Знаку отличия Военного ордена Святого Георгия четвертой степени, остальные казачата и малёк Мишка Башуров по золотой медали «За храбрость» с ношением на груди. Отец Лешего дядька Михайло и Митяй Широкий получили по золотой медали «За храбрость» с ношением на шее, а ольгинцы – такие же, но серебряные.