Начало - Игорь Валериев (2019)

Беседа жандарма с Мэй Лин, где я поработал переводчиком, не затянулась, а вот общение поручика и старого корейца в конфиденциальной обстановке длилась с перерывами три дня. Как я понимаю, господин Савельев не мог упустить такого шанса, как вербовка пусть и бывшего, но высокого сановника королевства Чосон. Во всяком случае, у нашего станичного полицейского урядника после отъезда жандармского поручика Джунг Хи и Мэй были записаны как жители станицы Албазина, следующие во Владивосток. Я же получил от жандарма задание наблюдать за стариком с внучкой, после выздоровления Джунг Хи поспособствовать их доставке во Владик. Как сказал, ухмыляясь, поручик: «Твои друзья из компании «Чурин и Ко» помогут». Отказать целому заместителю начальника отделения Отдельного корпуса жандармов при канцелярии Приамурского генерал-губернатора в такой «просьбе» я, конечно же, не мог.

Через две недели, когда Джунг Хи стал потихоньку вставать и передвигаться, я и Ромка на телеге перевезли его и Мэй ко мне на хутор. Занятия из-за этого теперь проводились до обеда, на ночь из казачат никто не оставался. Для Мэй Лин отгородили в спальной комнате ее половину с тремя двухъярусными кроватями, а я и дед Джунг ночевали на второй половине.

Как-то незаметно до окончательного выздоровления Джунг Хи пробежало четыре месяца. За неделю до Рожественского поста в станицу должен был вернуться из Шилкинского Завода обоз купца Касьянова со знакомым мне старшиной обоза дядькой Антипом, который мне был обязан спасением при нападении на него красного волка. Когда этот обоз чуть больше месяца назад пошел вверх по реке и его в станице взял под охрану по раннее заключенному контракту с Касьяновым наш первый десяток под командованием Ромки, я с дядькой Антипом договорился, что он на обратном пути до Владика возьмет с собой Джунг Хи и Мэй. А в Благовещенске передаст от меня рекомендательные для них письма и Касьянову и Тарале.

За время, пока мы жили на хуторе вместе, я очень сблизился с Джунг Хи и Мэй Лин. Этому способствовало наше обоюдное обучение языкам. Я учил старого корейца и Мэй русскому языку, а они меня корейскому, китайскому и японскому. Также Джунг Хи обучал меня приемам корейского рукопашного боя «тхэккен», которые передавались в его семье из поколения в поколение начиная с XIII века. Более семисот лет назад молодой воин Ли покорил императора страны Коре своим владением техники «тхэккен», победив тогдашнего чемпиона по технике рукопашного боя «субак». За это Ли был возведен императором в офицерское звание и дворянское сословие. С тех пор все члены семейства Ли в обязательном порядке изучали технику рукопашного боя «тхэккен». А еще Джунг Хи ознакомил меня со своей семейной реликвией – четвертой книгой «муедоботхонджи», озаглавленной «Техника рукопашного боя», которая включала 38 изображений, напоминающих стойки и удары в тхэквондо в моем будущем мире. По его словам, данная книга писалась по приказу четырнадцатого вана Чосон в XVII веке одним из предков Джунг Хи, каким-то его прапрапра- и еще несколько раз прадедом.

В общем, когда в середине сентября рана перестала беспокоить меня, а мальки и старшаки после занятий до обеда убегали домой, Джунг Хи брался за мою тренировку. Скажу об этих тренировках следующее: режиссеры и сценаристы, которые создавали китайские фильмы про кунг-фу с участием молодого Джеки Чана, удавились бы от зависти, наблюдая за теми упражнениями, которыми меня нагружал добрый дедушка Джунг. Убил бы этого садиста! Только добрая и сожалеющая улыбка Мэй останавливала меня от того, чтобы не послать Джунг Хи куда подальше с его тренировками.

Отношения между мной и Мэй со стороны можно было назвать нейтрально-дружескими. Девочка-девушка имела живой и открытый характер, была любознательна и приветлива от природы. Ее непосредственность и веселость в общении заставляли любовно трепетать как душу старого, битого и циничного спецназовца, так и теперь очень редко появляющегося в моем сознании Тимохи.