Недавно тот, кто пишет эти строки,Пред разумом безумно преклоняясь,Провозглашал идею «силы слов» —Он отрицал, раз навсегда, возможность,Чтоб в разуме людском возникла мысльВне выраженья языка людского:И вот, как бы смеясь над похвальбой,Два слова – чужеземных – полногласных,Два слова Итальянские, из звуковТаких, что только ангелам шептать их,Когда они загрезят под луной,«Среди росы, висящей над холмамиГермовскими, как цепь из жемчугов»,В его глубоком сердце пробудили.Как бы еще немысленные мысли,Что существуют лишь как души мыслей,Богаче, о, богаче, и страннее,Безумней тех видений, что моглиНадеяться возникнуть в изъясненьиНа арфе серафима Израфеля(«Что меж созданий Бога так певуч»).А я! мне изменили заклинанья.Перо бессильно падает из рук.С твоим прекрасным именем, как с мыслью,Тобой мне данной, – не могу писать,Ни чувствовать – увы – не чувство это.Недвижно так стою на золотомПороге, перед замком сновидений,Раскрытым широко, – глядя в смущеньиНа пышность раскрывающейся дали,И с трепетом встречая, вправо, влевоИ вдоль всего далекого пути,Среди туманов, пурпуром согретых,До самого конца – одну тебя.Улялюм