От толпы отделился человек. Он приблизился к Огневу и так же, как предыдущие ораторы, скинул с головы капюшон. Человек склонился в низком поклоне, и в свете пламенных чаш блеснула его лысина.

– Приветствую, Мандигор, – обратился к нему Нортон-старший. – Я рад, что ты смог обмануть совет и посетить наше маленькое собрание… Что тревожит тебя?

– Мы наслышаны, господин, – начал Мандигор после еще одного низкого поклона, – что у вас нашлась дочь… э-э, потерянная двенадцать лет назад.

– Да, это так, – сухо произнес Нортон-старший.

Василиса, немного приунывшая от непонятных и потому казавшихся ей особо жуткими разговоров, вновь обратилась в слух.

– И она должна пройти посвящение на часовую степень, – вкрадчиво продолжил лысый Мандигор.

– И это правда.

– Не значит ли это, господин, что если ваша дочь… э-э, та самая дочь, сможет плести эферы, не будет ли это значить, что она, по сути своей, является…

– Это будет значить совсем другое, Мандигор, – ровным голосом произнес Нортон-старший.

– Великий господин, – вскинул руки Мандигор, – ты мудр и справедлив… Но если у нее окажется высокая степень, дающая право на наследство…

– Моим наследником будет Норт, мой старший сын. – Нортон-старший вдруг резко встал и шагнул к Мандигору – тот даже попятился от неожиданности. – Я пойду на любые меры, лишь бы не допустить того, о чем ты хотел спросить, Мандигор.

Лысый человек молчал, встревоженный мощным натиском.

Василиса продолжала недоумевать.

Ей вдруг на миг показалось, что она находится в театре и видит странное, нереальное, даже немного дурацкое представление.

– Ты думаешь, что она сможет часовать? – тихо спросила Елена. Так тихо, что Василиса вообще еле расслышала ее. – Но как же так? – продолжила Елена громче, – Она ведь всю жизнь прожила на Остале – в мире без магии, где сам воздух вреден для часовщика!

– Чепуха, – устало возразил Нортон-старший. – На Остале действуют законы эферов наравне с физическими. Правда, люди пользуются часами только для измерения времени, поэтому не ведают о часодействе. Остальцы доверяют лишь техническому прогрессу. А это означает, что они нескоро еще полетят к звездам или найдут дорогу в другие миры. Эфларцы же выбрали лучшее – предпочли часодейство. Нам осталось всего лишь сохранить наш мир… и сделать его лучше.

– Но если твоя дочь… – начала Елена и Василиса подметила в ее голосе угрожающие нотки. – Если она получит часовую степень, и ты дашь ей имя…

– Я помню о давнем обещании, госпожа Мортинова. – В голосе Нортона-старшего громыхнуло знакомое железо. – И я вновь повторяю: моя дочь не получит от меня часодейного имени.

– Но как же тогда Ключ, ведь он нам нужен!

– Завтра, – нетерпеливо произнес Нортон-старший. – Завтра все прояснится, Елена.

Женщина молча поклонилась и отступила от каменного трона.

– Астариус уже знает об этой вашей дочери, – подал голос Мандигор, особенно выделяя слово «этой». – Как видно, и у него есть верные люди… среди нас.

Мандигор оглянулся, обводя присутствующих подозрительным взглядом.

– Это был Кэртис, – внезапно произнесла Елена. Она полуобернулась, и Василиса увидела, как на ее губах заиграла холодная улыбка.

Люди в фиолетовых мантиях тут же зашумели, переговариваясь, по залу прокатилось ошеломленное разноголосое эхо, послышались гневные возгласы:

– В камень предателя!

– Смерть ему!

– Его статуя уже украшает подземелье Черновода! – хрипло выкрикнула Елена и презрительно ухмыльнулась.

Подождав, пока волна смятения уляжется, Нортон-старший заговорил вновь:

– Не будем уделять этому вопросу столько внимания: предателя уже нет среди нас. Астариус? Он слишком стар, чтобы нам мешать. Я думаю, – тут Нортон-старший усмехнулся, – он скоро отойдет от великих дел. Но вернемся к нашим заботам… Елена, все готово?