Зов кукушки - Джоан Роулинг (2014)

Читатели газет в большинстве своем полагали, что лейтенант Агьемен будет рад-радешенек, во-первых, оказаться дома, вдали от боевых действий, а во-вторых, подготовиться к получению такого богатства, какое ему и не снилось. Однако же молодой офицер, с которым Страйк встретился после полудня в пабе «Тотнем» через десять дней после ареста убийцы, держался почти агрессивно и, казалось, еще не оправился от первоначального шока.

Эти двое в разные периоды жили одинаковой жизнью и ходили под одинаковой смертью. Человеку гражданскому этого не понять; первые полчаса они говорили только об армии.

— Значит, ты «пиджаком» был? Надо же такому случиться, чтобы «пиджак» испоганил всю мою жизнь.

Страйк улыбнулся. Он не счел это неблагодарностью, хотя швы на руке болезненно тянуло, когда он поднимал свою пинту.

— Моя мать хочет, чтобы я сделал заявление, — сказал офицер. — Твердит, что только так и можно выпутаться из этой заварухи.

Это стало первым, пусть косвенным, упоминанием причины, которая сейчас свела их вместе, а до этого оторвала Джонаса от армейской жизни, выбранной им самим.

А потом его вдруг прорвало, как будто он не один месяц дожидался Страйка.

— Она понятия не имела, что у моего отца был другой ребенок. Он ей так и не признался. У него даже не было уверенности, что эта бабенка, Марлен, и вправду забеременела. Перед самой смертью, когда жить ему оставалось считаные дни, он мне сказал: «Давай не будем расстраивать маму. Я, — говорит, — рассказываю тебе об этом только потому, что мой час пробил, а я даже не знаю, есть ли у тебя где-нибудь единокровный брат или сестра». Сказал, что та женщина, белая, исчезла с концами. Вполне возможно, сделала аборт. Тут я просто обалдел. Знал бы ты моего отца. Каждое воскресенье ходил в церковь. На смертном одре причастился… Я мог чего угодно ожидать, только не этого. У меня и в мыслях не было посвящать маму в эту историю. И вдруг как гром среди ясного неба — телефонный звонок. Слава богу, я был здесь, в отпуске. Правда, Лула, — он произнес ее имя с осторожностью, как будто не знал, есть ли у него такое право, — сказала, что повесила бы трубку, подойди к телефону моя мама. Сказала, что не хочет никому делать больно. Мне показалось, неплохая девушка.

— По-моему, она такой и была, — заметил Страйк.

— Не спорю… но хоть убей, странно как-то. Вот ты бы, к примеру, поверил, если б тебе позвонила какая-нибудь топ-модель и сказала: «Я твоя сестра»?

Страйк подумал о своей причудливой семейной истории.

— Отчего ж не поверить? — сказал он.

— Ну, в принципе, всякое бывает. А с чего ей выдумывать? Это я как бы сам себе сказал. Короче, дал я ей свой номер мобильного, и, когда у нее была возможность встретиться с этой подружкой, с Рошелью, мы с ней не раз трепались. Она все продумала, чтобы только газетчики не докопались. А меня это устраивало. Я не хотел маму огорчать.

Агьемен вытащил сигареты «Ламберт энд Батлер» и стал нервно вертеть в руках пачку. Наверняка куплены по дешевке, понял Страйк в приливе воспоминаний; в полковом чипке как пить дать.