Лэнгдону было очень жаль расставаться с Уинстоном. Очевидно, следующие поколения людей будут не так эмоциональны в общении с машинами.

– Уинстон, – сказал Лэнгдон, направляясь к вращающейся двери. – Несмотря ни на что, поверь, Эдмонд бы гордился тобой сегодня.

– Очень великодушные слова с вашей стороны, – ответил Уинстон. – Он бы гордился и вами. Я уверен. До свидания, профессор.

Глава 99

Принц Хулиан бережно укрыл плечи отца, аккуратно подоткнул одеяло. Несмотря на настояния врачей, король вежливо отказался от дальнейшего лечения – попросил отключить аппаратуру и убрать капельницу с обезболивающими препаратами и физраствором.

Хулиан видел, ему осталось совсем немного.

– Отец, – прошептал он. – У вас что-то болит?

Врач на всякий случай оставил на столике у кровати бутылочку с морфием для внутреннего приема.

– Ничуть. – Король слабо улыбнулся сыну. – Мне так спокойно. Ты позволил открыть тайну, которую я хранил долгие годы. И я благодарен тебе.

Хулиан взял отца за руку – наверное, впервые с тех пор, как был ребенком.

– Все хорошо, отец. Спи.

Король умиротворенно вздохнул, закрыл глаза и спустя секунду ровно задышал во сне.

Хулиан поднялся и приглушил свет в палате. Из коридора, приоткрыв дверь, заглянул встревоженный Вальдеспино.

– Нет-нет, он просто спит, – успокоил его Хулиан. – Побудьте с ним. Я вас оставлю.

– Спасибо. – Вальдеспино вошел в палату. Его худое лицо казалось призрачным в свете луны за окном.

– Хулиан, – прошептал он, – то, что ваш отец сказал вам сегодня… было очень тяжело для него.

– Как и для вас. Я почувствовал это.

Епископ кивнул.

– Может быть, для меня еще тяжелее. Спасибо вам за участие. – И он мягко тронул принца за плечо.

– Это я должен благодарить вас, – сказал Хулиан. – После смерти матери прошло столько лет… отец больше не женился. Я всегда считал, что он очень одинок.

– Ваш отец никогда не был одинок, – возразил Вальдеспино. – Так же, как и вы, Хулиан. Мы оба очень сильно вас любили. – Епископ грустно рассмеялся. – Забавно. Брак ваших родителей – не их решение. Ваш отец всю жизнь искренне заботился о вашей матери, но после ее смерти, думаю, осознал, что должен быть честен с самим собой.

Отец не женился, подумал Хулиан, потому что у него уже была любовь.

– Но ваша вера… – начал Хулиан, – не возникало ли внутреннего конфликта?

– Конфликт был очень глубокий, – честно ответил епископ. – В таких вопросах наша вера чрезвычайно сурова. В юности я сильно страдал. Осознав свои «наклонности», как это называлось тогда, я впал в депрессию и не знал, как жить дальше. Меня спасла одна монахиня. Помню, она взяла Библию и прочитала строки о том, что Господь приемлет все виды любви. Но при одном условии – любовь должна быть духовной, неплотской. Я стал священником, дал обет целибата, и это открыло мне возможность безгранично любить вашего отца, но оставаться чистым перед Господом. Наша любовь всегда была только платонической и вместе с тем всеобъемлющей. Чтобы остаться рядом с королем, я отказался от кардинальского сана.

Хулиан вспомнил слова, которые много лет назад сказал ему отец.

Любовь не повинуется никому. Мы не можем заставить себя полюбить кого-то. И точно так же не можем разлюбить. Любовь выбирает нас, а не мы ее.

Сердце Хулиана сжалось: Амбра!

– Она позвонит. – Вальдеспино внимательно посмотрел на принца.

Хулиана всегда поражала фантастическая способность епископа заглядывать прямо в душу.

– Может быть, – ответил принц. – А может, и нет. Она ведь очень упрямая.

– И вы любите ее за это тоже, – улыбнулся Вальдеспино. – Править страной нелегко в одиночку. Сильный партнер будет кстати.

Хулиан понял, что епископ говорит и о своем партнерстве с королем. И вместе с тем сейчас он неофициально благословил союз принца с Амброй.