Они двинулись в сторону виллы. Охваченная дурным предчувствием, Лин скрестила руки на груди. Казалось, Колен больше чем взволнован.

– …Судмедэксперт подтвердил утопление. Токсикологические анализы выявили высокий уровень содержания алкоголя в крови, по меньшей мере три грамма на литр. Совершенно очевидно, что при таком опьянении он должен был едва держаться на ногах, а главное, не осознавать опасности залива.

– Какой ужас…

Они в молчании прошли еще метров сто.

– Я не должен находиться здесь, Лин, не должен говорить тебе все это, потому что ведется расследование. Но… – Он печально и покорно посмотрел на нее. – …Мы много лет знакомы, я тебе доверяю… Если бы тебе было известно что-то, что и мне было бы лучше знать, ведь ты бы мне сказала, правда?

– Разумеется. Но… что случилось?

Колен ответил не сразу. Что он обнаружил? Лин почувствовала, как у нее на шее стягивается удавка.

– Я должен рассказать тебе про одного типа, который сегодня утром явился в комиссариат. Орнитолог из Фор-Маона, Беранже Аргу. Работает в парке Маркантер. Его имя тебе о чем-нибудь говорит?

– Да, смутно.

– Он сказал, что они с Жюлианом хорошо знакомы, в частности из-за тюленей: Аргу уже очень давно проводит их перепись и изучает их миграцию в Отийском заливе. Недавно они вдвоем защищали здешнюю колонию и вступили в борьбу с рыбаками-браконьерами.

– Да, помню.

– Аргу особенно интересуется приливами, он хочет понять, до какой степени они влияют на поведение колонии. Он частенько наведывается в устье реки Гроффье, – по его мнению, это одно из лучших мест для наблюдения за колонией, когда она не располагается на Беркской косе. Днем он следит за тюленями в бинокль и делает фотографии, а с наступлением темноты, сейчас это примерно в пять вечера, устанавливает инфракрасную широкоугольную камеру, надежно спрятав ее от случайных прохожих. Он помещает ее где-нибудь наверху, на дереве в сосняке, идущем вдоль северного побережья залива. Представляешь, где это?

Лин кивнула. Колен все больше напоминал ей паука, ткущего свою паутину. Они подошли к дюнам.

– …Аргу только вчера, с опозданием, просмотрел свои записи, сделанные вечером в субботу, двадцать третьего декабря. Он мне показал… Лин, он мне показал, что сняла его камера.

– Только не говори мне, что… на записи видно утопление Жака.

Колен кивнул в сторону виллы.

– И еще кое-что, внушающее беспокойство. Пойдем в дом, очень холодно.

75

Согласно сведениям в картотеке водительских прав, Давид Жорлен проживал в окрестностях Вьенна, в сотне километров от Гренобля. Запись сообщала, что он родился 12 июня 1973 года в Пантене, то есть примерно на месяц позже официальной даты рождения Люка Тома. Запрос в налоговые органы подтвердил, что он заплатил налог за две тысячи шестнадцатый год на собственность, находящуюся по адресу, на который зарегистрированы водительские права. Значит, он по-прежнему живет там.

Около десяти вечера четыре полицейских автомобиля на полном ходу мчались по департаментской дороге номер 37. За рулем одного из них сидел Вадим, Вик же задумчиво смотрел на шоссе. Перед отбытием ему хотелось во что бы то ни стало увидеть лицо Давида Жорлена, словно он преследовал не человека, а его черты. У Жорлена не имелось ни паспорта, ни нового удостоверения личности – с цифровой фотографией. Поэтому, для того чтобы получить фотографию, соответствующую личности, надо было посетить учреждение, ранее выдавшее документ. Тогда Вик позвонил в супрефектуру Вьенна, где в 1997 году были выданы права и серая карта. Ему сообщили, что около двух лет назад архив сгорел. Следствие пришло к выводу, что это был поджог.

Мориарти снова, в который раз, уничтожил свое изображение.