Но организовать погоню сразу оказалось невозможно. Порфирьев расстрелял блоки недопилота в оставшихся машинах, и Антона заставили их чинить, угрожая расправой. Овечкин провозился с этим полдня, но восстановить разбитое оборудование не смог. Удалось лишь выудить оттуда информацию, которую закачали в шлемы спецназа, и Абрек сказал, что видит историю поездок Варяга и шансы добраться до бункера Снегирёвой есть. К этому моменту Брилёв уже не стоял на ногах, и головорезы решили взять для него кровь на переливание у Овечкина. Антона схватили, откачали пол-литра крови, и по горящим глазам остальных он понял, что его ждет участь, запланированная для Снегирёвой. Он молил о пощаде, стоя на коленях, но все жаждали выжить, и его пристегнули к ложу биорегенератора, не обращая внимания на мольбу. Из взятой крови изготовили плазму, сделали Брилёву переливание, и спустя пять минут полковника скрутило жестокими судорогами. Изо рта и носа хлынула кровь, остановить которую не удалось, и полковник умер, сотрясаясь в душераздирающих конвульсиях.

Это спасло Антону жизнь. Остальные пришли к выводу, что помочь может только плазма из крови Снегирёвой, Овечкина развязали и отправили готовить к погоне оставшийся транспорт. Еще через три часа все приняли антирад, и, шатаясь от головокружения, набились в лифт. В вездеход и грузовик погрузили оставшиеся базы, взяли несколько ящиков с минами и боеприпасами, после чего Абрек сел за руль и сам повел погоню к цели.

До бункера добирались почти пять часов, раз десять проезжая мимо. Абрек злобно матерился в эфире, в очередной раз закладывая разворот и ложась на обратный курс. Несколько раз он выгонял людей рыть снег в поисках входа, но под черной радиоактивной толщей не было ничего, кроме обугленных обломков леса, и движение продолжалось. У преследователей все чаще открывалось кровотечение, и металлический пол вездехода хлюпал под ногами кровью, то замерзающей при открытии люков, то тающей во время движения.

– Это что за шайтан?! – в очередной раз выругался Абрек.

Овечкин прильнул к иллюминатору и похолодел от ужаса. Прямо по курсу вездехода, в ночной пыли на высоте трех метров горела пара кроваво-красных глаз.

– Роботы! – панически выдохнул Антон. – Это роботы-убийцы! Назад!!! Скорее!!!

Но было уже поздно. Мчащийся вездеход врезался в плохо заметную массивную фигуру и с громким хрустом подпрыгнул. Мотор заглох, вой винтов затих, и машину отшвырнуло назад.

– Бежим!!! – завопил Овечкин. – Они сейчас будут стрелять!!!

Все ринулись наружу, отталкивая друг друга, но на этот раз Антон был готов и оказался на улице вторым. Он рванулся бежать, надеясь скрыться в погруженном во мрак океане пыли, и в следующую секунду чуть не попал под грузовик. Его водитель пытался объехать заглохший вездеход, сбил первого из спасающихся людей, натужно бредущего через доходящий до пояса слой черного снега, и остановился. Люки грузовика распахнулись, и оттуда открыли огонь. Росчерки очередей ударили по затянутой в белую мешковину туше робота и бесследно растворились в чем-то невидимом, не долетев до цели нескольких метров. Кроваво-красный взор полыхнул, на краткий миг усиливая свою светимость на порядок, и на месте грузовика с гулким грохотом вспух мощный всплеск бурлящего пламени. Овечкина сшибло взрывной волной и отшвырнуло в черный снег. Скафандр и снежная толща смягчили падение, и Антон в панике вскочил, пытаясь понять, куда бежать.