А потом она улыбнулась. И Харри заметил, что тоже улыбается, хотя и не знает, кто из них улыбнулся первым. Он заметил, что Ракель дрожит, потому что смеется про себя, и смех настолько переполняет ее, что вот-вот вырвется наружу. Серьезные ситуации обычно вызывали у нее именно такую реакцию. Как и у него. И чтобы не рассмеяться, он быстро перевел взгляд на Олега. Но это не помогло, потому что казалось, мальчишка тоже вот-вот лопнет от смеха. Он спасся тем, что опустил голову и зажмурил глаза.

«Ну и команда», — с гордостью подумал Харри, переводя взгляд на священника.

Команда, изловившая палача полицейских.

Ракель правильно поняла эсэмэску. «Не давай Олегу посмотреть подарок». Сообщение было надежно зашифровано, у Арнольда Фолкестада не могло возникнуть никаких подозрений. И оно было ясным, Ракель должна была понять, чего он хочет. Старый трюк с подарком на день рождения.

Так что, когда он вошел, она обняла его и вытащила то, что он засунул за ремень на спине, а потом стала пятиться назад, держа руки перед собой, чтобы мужчина, стоявший позади нее, не увидел, что она держит в руках заряженную и снятую с предохранителя «одессу».

Еще больше успокаивал тот факт, что даже Олег все понял. Он сидел тихо, зная, что не должен мешать происходящему. А значит, он всегда знал об этом трюке, но не подавал виду. Вот это команда!

Эта команда заставила Арнольда Фолкестада подойти к Харри так близко, что Ракель, оказавшись у него за спиной, смогла выйти вперед и выстрелить в висок Фолкестаду с близкого расстояния в тот момент, когда он собирался лишить жизни Харри.

Обалденная непобедимая команда, вот кем они были.

Харри шмыгнул носом и задумался над тем, хватит ли у этих чертовых мегаслезинок ума остаться в уголках глаз, или же ему придется взять и вытереть их до того, как они отправятся в путь по его щекам.

Он рискнул предположить второе.

Ракель спросила, почему он настаивает на том, чтобы их обвенчали в церкви. Насколько ей было известно, христианства в нем было столько же, сколько в химической формуле. Такой же была и она, несмотря на свое католическое воспитание. Но Харри ответил, что он дал обещание какому-то фиктивному богу там, перед их домом: если все пройдет хорошо, он предастся этой идиотской ритуальной церемонии и позволит поженить себя перед так называемым ликом Божьим. И тогда Ракель громко рассмеялась, сказала, что это никакая не вера, а игра в покер на щелбаны, мальчишество, что она любит его и они, естественно, поженятся в церкви.

Освободив Олега, они обнялись неким групповым объятием и просто молча стояли долгую минуту, обняв друг друга и поглаживая, будто желая убедиться, что все на самом деле целы и невредимы. Казалось, звук и запах выстрела все еще витают между стенами, и им пришлось дождаться, пока они развеются, прежде чем начать что-то делать. Потом Харри попросил всех сесть за кухонный стол и налил каждому по чашке кофе из включенной кофеварки. Он непроизвольно подумал: а если бы Арнольду Фолкестаду удалось убить их всех, выключил бы он кофеварку, уходя из их дома?

Харри уселся, сделал глоток кофе, посмотрел на труп в прихожей, а повернувшись обратно к столу, увидел в глазах Ракели вопрос: почему он до сих пор не позвонил в полицию?

Харри сделал еще один глоток, кивнул на пистолет «одесса», лежащий на столе, и посмотрел на нее. Она была умной женщиной, поэтому ей просто надо было дать немного подумать, и она придет к тому же выводу: как только Харри позвонит, он отправит Олега в тюрьму.