— Еще чего! — это было уже слишком. — Один из нас должен остаться в лавке. Вот ты и останешься. И вообще, кыш с моего места.

Серегин что-то недовольно проворчал, вылезая из кресла, но за свой стол вернуться не торопился. Он остановился у шкафа, еще раз внимательно разглядывая фотографии и стикеры, краткие пометки на которых теперь стали для него осмысленной информацией.

Только когда Дементьев убрал все документы в сейф, а сам достал из шкафа ветровку, собираясь уходить, Серегин окликнул его:

— Владимир Петрович, а я знаю, в какую игру они играли.

— Неужели? — Дементьев обернулся к нему уже стоя у двери и держась за нее одной рукой. — В какую?

— Они играли в «Мафию».

Глава 2

Дача Клениных, по сути являвшаяся полноценным загородным домом, еще издалека произвела на Ташу неизгладимое впечатление. Раньше подобное она видела только в кино или рекламе строительных фирм, да и то далеко не всех. Может быть, пару раз проезжала мимо чего-то подобного, завистливо вздохнув. Она даже не сразу поняла, сколько в доме этажей — три или четыре, поскольку подъезжали они со стороны стены, полностью сделанной из стекла, и посчитать этажи по окнам никак не получалось. Таша моментально представила, сколько воздуха и света должно быть внутри при наличии подобного прозрачного фасада, после чего влюбилась в дом окончательно и бесповоротно, с грустью понимая, что ничего подобного ей в жизни не светит.

Хотя формально дом относился к дачному поселку, фактически он был построен довольно далеко от остальных домов, в лесу, поэтому со всех сторон его окружали только высоченные сосны. Они тянулись вверх даже выше самого дома, этажей в котором оказалось все-таки три.

Когда они подъехали, двухметровый забор, окружавший дом, зиял провалом открытых ворот. По всей видимости, в доме ожидали большой наплыв гостей и открывать ворота каждому в отдельности хозяева ленились.

На покрытой уличной плиткой площадке перед домом стояло уже три машины. Повилас примостил свой Форд Мондео за каким-то крупным черным хищником рядом с довольно простым Фольксвагеном цвета спелой вишни. Заглушив мотор, он на какое-то время молча замер на своем месте, не торопясь выходить и ничего не говоря.

Таша терпеливо ждала, когда он очнется, и не собиралась его с этим торопить. Всю дорогу Повилас вел себя очень нервно. Когда они на добрых полчаса застряли в пробке на выезде из города, он заметно распсиховался, чего Таша не замечала за ним никогда раньше. Разве что в последние полгода он вел себя более нервно. Ей пришлось спокойно напомнить ему в ответ на его возмущение, что канун длинных выходных летом, даже при очень плохом прогнозе погоды, всегда означает пробки на выезде из города, причем в любое время суток.

— Ненавижу этот город, — обреченно пробормотал на это Повилас, откидываясь на спинку сидения и пытаясь взять себя в руки. — И страну эту тоже.

— Вы живете здесь уже десять лет, — как бы между делом заметила Таша, поглядывая в окно на соседние машины, хозяева которых относились к вынужденной задержке более спокойно: кто-то подпевал льющейся из динамиков песенке, кто-то непринужденно болтал со спутниками, парочка женщин припудривали лицо, глядя в зеркало заднего вида, а один мужчина жевал большой сэндвич, видимо, не успев перекусить после работы. — Пора уже или привыкнуть, или уехать.

— Может быть, скоро уеду, — задумчиво протянул Повилас, нервно постукивая пальцами по рулю. — Если дела и дальше будут идти так скверно, мне проще будет продать компанию, пока она еще чего-то стоит, и вернуться в Вильнюс. Там я смогу начать сначала.