Зоя - Юлия Ларосса (2019)

Я брела по каталонскому тротуару, заглушая мучительные мысли и чувства музыкой. Я накручивала громкость до предела, до звона в ушах и боли в голове. Прогоняя предательские слезы, я закрывала глаза и подставляла лицо лучам осеннего солнца.

Хорошо, что я знала, как справляться с унижением. Я погружалась в него с головой. Впитывала его густую, смрадную эссенцию, черпала силу и становилась крепче.

«Гордость — это не твоя подруга. Гордость — это твоя защитница».

Да, мама, ты оказалась права! Моя гордость — мое спасение, часть моей сущности.

Я благодарна ей за силу. Она сделала меня личностью. Я благодарна ей за пламя, которое сожжет любовь к Себастьяну Эскаланту. Беспощадно. Дотла. Не оставит даже пепла. Именно ту любовь, которую он назвал похотью. Любовь, от которой он отказался. Любовь, которую он осквернил.

Я пережила словесный расстрел, который завершился контрольным выстрелом в душу.

Глава 55

Охота

Два дня моей жизни, которые я отмеряла по минутам муки, слез и презрения к себе, остались в прошлом. Два дня мантры заповедей мамы, которые я перечитывала снова и снова. Два дня бешеного творческого всплеска, в котором я рисовала глаза Себастьяна Эскаланта, смотрела в них, а после брала черную акварель и медленно закрашивала их.

Так я пыталась забыть его глаза…

«Отпуская, не сожалей!» — так говорила мне мама.

Я вновь и вновь перечитывала блокнот со словами матери, отчаянно желая превратить их в защитное заклинание.

Себастьян в поисках невесты. Ронни нехотя рассказала мне эту новость, услышав ее от Сезара. Он искал девушку своего уровня. Красивую, умную графиню или виконтессу. Я почти видела, как прагматичный циник властно восседал в своем кресле, посреди кабинета, и вычеркивал «недостойных» из списка.

Прошло два дня, и случилось невероятное — я больше не хотела рисовать Себастьяна. Возложив на могилу своего сердца венок из одной тысячи ста двенадцати портретов, я понимала и принимала свое сумасшествие. Абсолютное.

Я сидела на полу и рассматривала рисунки. Рядом стояла баночка «Пепси», от глотка которой я чувствовала себя немного легче.

Допив содержимое, я смяла банку и бросила в урну, рядом с входной дверью.

— Ого! — воскликнул Виктор Эскалант и уклонился от моего точного броска. — Понял, что не вовремя!

Я прикрыла рот рукой, испытав приступ раскаянья:

— О, Виктор, прости, пожалуйста! Я не слышала, как ты вошел!

Он дружелюбно улыбнулся и развел руками:

— Сам виноват. Забыл постучаться.

Виктор сунул руки в карманы синих джинсов и шагнул глубже в комнату. Я, став на колени, принялась собирать портреты его брата, но это действие не увенчалось успехом. Их слишком много! Я тщетно пыталась сложить их в единую массу и спрятать в руках. Я неуклюже поднялась на ноги и прижала к груди тяжеленную ношу, в которую едва уместила половина моих работ.

Виктор тактично наблюдал за мной и не задавал вопросов. Даже когда один лист выскользнул из стопки и полетел к его ногам. Я замерла и посмотрела на мужа близкой подруги.

— Если хочешь, я могу не поднимать его, — заговорил он. — Но я уже знаю, кто там изображен.

Разбитая и уничтоженная, я рухнула на рядом стоящий стул и опустила руки, позволяя остальным портретам рассыпаться в беспорядке.

Виктор двинулся в мою сторону и стал не спеша собирать мои работы. Я не двигалась. Мне стыдно. Это чувство съедало все хорошие воспоминания. Все, что давал мне Себастьян, превращалось в пустую безликую дымку.

— Знаешь, Зоя, — тихий голос Виктора прозвучал над моей головой.

— Ты рисуешь его совершенным. А он не такой.

Я неуместно рассмеялась и подняла голову, вытирая слезы:

— Он сказал мне то же самое. Летом. Когда впервые увидел их.

Виктор поджал губы, встретившись со мной взглядом.

— Мой брат хоть и редкостная задница, но ошибается он… Никогда.