Бойцы обшаривали домики, но, похоже, никто ничего интересного или важного не нашел. Самолет продолжал кружить над окрестностями, но никаких тревожных сигналов не подавал. Банда выпотрошила захваченных пленных и свалила на «индейскую территорию». Преследовать возможности не представлялось. Еще немного покрутившись, мы пошли грузиться в вертолет. Ощущение того, что Тьма сюда уже прорвалась, стало ясным и отчетливым. Сотню я выиграю. Точно выиграю.

51

На следующий день мы с Джо и Бадом поехали за сеном. За тем самым, на которое нас навел Брэд: не пропадать же добру! Новый трактор Баду за четыре сотни подогнали «мусорщики», притащив его из Каспера.

Сено грузили почти до темноты, умаявшись и одурев, но привезли много.

— Надо еще раза два будет съездить, — сказал Бад, оглядев оставшиеся на складе огромные рулоны спрессованного сена. — Как раз все и вывезем. И я еще сено здесь вокруг видел, к слову.

— Вы бы это, нового помощника искать начинали, — напомнил я ему. — Скоро от чужих колонна придет, и я с ней уеду, наверное. И Мартенсен просит помочь с самолетами, людей не хватает. Предлагает заплатить столько, сколько я у вас за два месяца получу.

— Ищем, кажется, даже нашли. Ладно, поехали, скоро темнеть начнет. Кстати, что с вашим пари?

О пари он слышал от Джо.

— Не знаю, сегодня должен был самолет там пролететь и посмотреть. Вернемся — и сразу в город поеду. Пива с Мартенсеном выпью на его сотню. Точнее — уже мою сотню.

— Ты так уверен в выигрыше?

— Процентов на сто. Или больше.

Джо с Бадом забрались в кабину грузовика, а я поехал впереди, на белом рабочем «форде». Люди все же старались здесь далеко от своих мест на одной машине не ездить. Сломаешься — и что тогда делать будешь? А так хоть есть на чем вернуться. Но запас приключений, похоже, на ближайшее время был исчерпан: мы ни на бандитов не нарвались, ни на тварей, ни на преследователей из Южной Дакоты. Впрочем, насчет последних мне казалось, что тема полностью исчерпана должна быть. Потерь у них много, толку от всех погонь мало, и продолжать в том же духе — это уже маньячеством начнет отдавать. Хотя черт его знает, чужая душа — потемки, а уж на этот мир потемки влияют очень сильно.

На ферму вернулись поздно, разгрузку решили отложить на завтра. Попрощались все, и я, вместо того чтобы ехать спать, или даже ужинать в бар к Эрни, покатил в Баффало. Сменил побитый рабочий пикап на свою новую «тойоту» — все же в свет решил выбраться, — переоделся прилично, прихватил короткий FAL «на случись чего» да и поехал.

Город был, к удивлению моему, довольно ярко освещен. Свет из зарешеченных уже окон, свет от фонарей — вроде как почти нормальная жизнь. Хотя жизнь тут уже вполне устоялась, в этом плане канзасский Гарден-Сити от Баффало отставал. Город здесь меньше, а людей в нем больше, успели все освоить и почистить. Хотя заколоченных домов и здесь хватало — теперь уже примета времени.

Мартенсена, с его слов, следовало искать на Мэйн-стрит, в баре «Оксидентал Салун», что расположился рядом с одноименным отелем. Зарешеченная витрина бара была ярко освещена, свет падал на заставленную машинами стоянку. Я приткнулся на «тойоте» к боку военного невооруженного «хамви», на котором, подозреваю, Мартенсен и ездил, огляделся, прислушался к «радару» на предмет проверить, не прячется ли где-то поблизости темная тварь, намеренная мной перекусить, и никаких угроз не обнаружил.

Но пока шел до двери бара, руку все же держал на кобуре: привычки уже въелись в кости, слово «темнота» стало синонимом слова «угроза». Над дверью звякнул колокольчик, несколько человек, сидевших за стойкой и столиками, обернулись на меня и сразу отвели глаза, вернувшись к своим делим. Только Мартенсен, сидевший на высоком табурете, помахал мне рукой, предлагая присоединиться. Что я и сделал.