Подсказчик - Донато Карризи (2018)

Нынешняя операция по одновременному освобождению Пабло и Элисы стала очередным громким успехом. Мила молча принимала поздравления: они ее раздражали. Она была готова признать все свои ошибки. Скажем, то, что вошла в серый дом, не дождавшись подкрепления. Недооценила обстановку и возможные ловушки. Подвела под угрозу и себя, и заложников, позволила подозреваемому разоружить ее, приставив пистолет к затылку, и, наконец, не предотвратила самоубийство учителя музыки.

Но начальство закрывало на все это глаза, выпячивая ее заслуги перед журналистами, наперебой старавшимися непременно увековечить ее на снимках.

Мила всегда уклонялась от этих вспышек, под тем предлогом, что следует хранить анонимность для будущих расследований. На самом деле она не выносила фотографироваться. Она даже свое отражение в зеркале видеть не могла. И не потому, что природа обделила ее красотой, вовсе нет. Но к тридцати двум годам изматывающие часы в спортзале начисто искоренили в ее облике всякую женственность. Все округлости, любую мягкость. Словно женственность – это зло, с которым надо бороться. Мила и одевалась чаще всего по-мужски, хотя мужеподобной не выглядела, нет, просто ее вид отметал обычные представления о том, как должна выглядеть женщина, чего она и добивалась. Ее одеяния были бесполыми: не слишком облегающие джинсы, потрепанные кроссовки, кожаная куртка. Есть чем согреться, наготу прикрыть – и хорошо. Она не тратила время на выбор тряпок: зайдет в магазин, купит первое попавшееся – и ладно, остальное не важно. Вот такая сверхзадача.

Быть невидимкой среди невидимок.

Может быть, потому ей удавалось пользоваться мужской раздевалкой с другими агентами участка.

Мила уже минут десять стояла перед открытым аптечным шкафчиком, перебирая в памяти события сегодняшнего дня. Кажется, она собиралась что-то сделать, но сейчас мыслями унеслась далеко. Лишь режущая боль в бедре вернула ее к реальности. Рана снова открылась; Мила пробовала остановить кровь тампоном, залепила ее пластырем, но все было напрасно. Порез слишком глубокий – иглой и ниткой края не стянешь. Наверное, все-таки надо показаться врачу, но так не хочется в больницу. Там будут задавать слишком много вопросов. Она решила наложить повязку потуже: может, это остановит кровотечение, – а потом еще раз попробует зашить. Так или иначе, надо принять антибиотик, чтоб не было заражения. Агент, который время от времени поставлял ей новости о новичках в кругу бомжей на вокзале, добудет ей липовый рецепт.

Вокзалы.

Странно, подумала Мила, для большинства людей это перевалочный пункт, а для некоторых – конечный. Они оседают там и никуда оттуда не двигаются. Вокзал – нечто вроде преисподней, где собираются заблудшие души в ожидании, что кто-нибудь придет и заберет их.

Каждый день в среднем пропадают двадцать пять человек. Статистика известная. Люди вдруг перестают подавать о себе вести. Исчезают без предупреждения, не взяв с собой багажа. Как будто растворяются в небытии.

Мила знает, что по большей части это отбросы общества, наркоманы, мошенники, всегда готовые нарушить закон, те, кто не вылезает из тюрем. Но есть среди них и такие (инородное меньшинство), кому в определенный момент их жизни понадобилось навсегда исчезнуть. Как той матери семейства, что пошла за продуктами в супермаркет и не вернулась домой, или сыну, брату, что сели в поезд, но до пункта назначения так и не доехали.

По мнению Милы, у каждого из нас своя дорога. Дорога, ведущая домой, к любимым людям, ко всем нашим главным привязанностями. Эта дорога, как правило, одна, по ней мы учимся ходить и по ней всю жизнь ходим. Но бывает, этот путь обрывается. Порой начинается вновь, но с другого конца. Иной раз мы, после того как с трудом прорубили этот путь, возвращаемся к точке обрыва, а то он так и останется прерванным.

Порой кто-то заблудится во тьме.