– Так лучше? – полюбопытствовали у меня.

Всосав последний труп, пол стал прежним – светлым, украшенным каким-то рисунком каменным полом. С ужасом уставилась на кесаря, тот с едва уловимой усмешкой не отрывал взгляда от меня. Крик! Ужасающий женский крик раздался откуда-то из глубины дворца… Потом перешел в вой и затих… А император продолжил насмешливо-иронично взирать на меня, словно ожидая моей реакции…

– По-вашему, «утопить врагов в крови» – единственный вариант захвата власти? – тихо спросила я.

– Каждый раз, когда я проявлял милосердие, мне приходилось сожалеть об этом, нежная моя. – Кесарь протянул руку: – Идем, уже практически все.

– Все? – Несмотря на ситуацию, я скептически усмехнулась: – Власть в государстве не обеспечивается одним захваченным дворцом… – начала я и остановилась.

Потому как прописные истины и Араэден – вещи несовместимые, и мне давно следовало бы это понять. Заставив себя ступить на только что поглотивший убитых пол, я подошла к кесарю, осторожно вложила руку в его раскрытую ладонь, вздрогнула, едва он с силой сжал мои пальцы.

– Жалость – эмоция совершенно лишняя для правителя, – резко произнес император. – Забудь о ней.

Нервно сглотнув, поинтересовалась:

– Что-то еще?

Сильные пальцы жестко обхватили подбородок, заставив вздернуть голову, взглянуть в его сверкающие глаза, и кесарь тихо, не скрывая злости, произнес:

– Хватит! – Я дышать перестала. А кесарь, чуть склонившись ко мне, добавил: – Это не Рассветный мир, нежная моя. Здесь все резче, жестче и для жалости нет места. И если я убиваю – значит, это необходимо.

Возможно, я согласилась бы. Возможно… не будь в моей жизни шенге. Но он был.

– Для захвата власти вполне достаточно устранить властителя и его приспешников, – тихо произнесла я. – И не ваша ли непомерная жестокость привела к тому, что против вас восстали собственный брат и любимая женщина?!

Меня отпустили в тот же миг. Затем я услышала спокойное:

– Ты была милосердна с лордом Мрано? – Я вздрогнула. – Или, быть может, ты была милосердна с сестрой лорда Илери в крепости Аргат?!

Побледнела.

– Судить всегда проще, не так ли, нежная моя? – Насмешливый вопрос.

Не дожидаясь моего ответа, кесарь развернулся и направился в глубь дворца, спокойный, уверенный, неторопливый. Араэден легко шел по коридорам и переходам, открывая очередные высотой в четыре человеческих роста двери лишь движением руки, и с презрительной усмешкой сжигал оставшихся защитников своим странным пламенем. Глядя на него, я вдруг подумала, что это и есть самая настоящая смерть. В смысле, он – это смерть, а все они – героическая гибель. Одного не могу понять: почему они снова и снова бросались в битву? Неужели светлые настолько безголовы или… Догадка появилась неожиданно, и так же неожиданно остановился кесарь, обернулся ко мне и вопросил:

– Или?

В этот миг из прохода, полускрытого серебряными занавесями, метнулось трое сверкающих сквозь дымчатую завесу, что, вероятно, защищала их от все еще бушующего пламени. Император отмахнулся от них, как от надоедливых мух. Мухами, сначала распластанными по стене, а затем сползающими и оставляющими кровавый след, они и казались…

– Ну же! – сурово напомнил о своем присутствии мой… – Муж. – Усмешка. – Нежная моя, я уловил здравую мысль в твоих рассуждениях, озвучь ее, будь любезна.

Я не стала отмалчиваться, со спокойствием, странным для данной ситуации, ответила кесарю:

– Ощущение, что они пытаются вас задержать.

Это вслух, про себя подумала, что светлые, если они действительно не безголовые, уже знают, с кем имеют дело, и понимают, что шансов на противостояние нет, значит, остается только надежда на спасение, вот эти воины и пытаются сделать ее менее призрачной.

– Спасение? – задумчиво проговорил Араэден. – Я вариантов не вижу, в Эрадарасе им от меня не укрыться.