Кровь на эполетах - Анатолий Дроздов (2021)

– Там! – он указал рукой на восток.

– Передай своему командиру мою просьбу. Скоро здесь будет француз. Нужно поговорить насчет предстоящего сражения.

– Сделаю, ваше благородие, – кивнул казак и заскочил в седло. Его примеру последовали спутники, и через минуту все трое скрылись за домами. Я занялся собой. С помощью денщика умылся, пожевал хлеба с салом, запил водой. Бриться не стал. Двух, трехдневная щетина здесь считается нормой и не вызывает неприязни да в Петербурге, если ты, конечно, не на званый вечер или не на аудиенцию к царю пришел. А я на войне.

После ночной скачки ломило тело и тянуло в сон, но усилием воли я прогнал желание отдохнуть. Не время. Осмотрел штуцер, протер его ветошью от влаги. Заряжу позже, противника пока нет. Поручив оружие Пахому, прошелся берегом, определяя вероятные направления атаки противника. Перед Лужей со стороны города – обширный луг, за ней – тоже. Трава скошена, кое-где торчат копны сена. Такое пространство батальону не удержать, тут и полка мало. Река не широкая, но, судя по виду, не мелкая. Берега густо поросли деревьями и кустарником. Их не вырубают, видимо, запрещает местная власть, иначе давно бы растащили на дрова. Брода явно нет, иначе зачем мост? Насколько помню, в авангарде у французов идет корпус Богарне, а в его составе есть итальянская дивизия, которая наводила через Лужу переправы. Если хлынут по ним на всем протяжении перед городом, не устоим. Сомнут и раздавят. Обойти нас с флангов – как два пальца об асфальт. Куда ни кинь – жопа. Необходимо задержать противника хотя бы до полудня. К тому времени Кухарев и фон Бок подтянут пушки – с артиллерией точно отобьемся. А если не подтянут? Думать об этом не хотелось. Когда подойдут Дохтуров с Раевским, сказать трудно. Сведений об этом я не помнил, да и обстоятельства поменялись. В моем времени Дохтуров вышел к Малоярославцу в ночь на 12 октября по старому стилю и обнаружил город занятым итальянцами. Сегодня 16-е, а противника не видать. Даты сместились. Наполеон занял Москву позже, чем в моем времени, и покинул аналогично. Хорошо это или плохо? Это смотря кому. Для французов однозначно катастрофа – под морозы угодят раньше. В моем времени ад для них начался после Смоленска. Но и нам придется нелегко – морозы не делят людей на своих и чужих. Хотя, как говорили в лагере, интенданты активно завозят в магазины полушубки и валенки – армия готовится воевать зимой. Для Европы такое непривычно, а вот русским вполне…

Показавшаяся от города процессия отрешила меня от этих размышлений. Во главе цепочки людей, направлявшихся к бивуаку батальона, шел Синицын, ведя на поводу лошадь. Рядом вышагивал высокий, худой монах с крестом на груди поверх епитрахили[6]. Иеромонах[7], возможно сам настоятель. Следом поспешали молодцы в рясах без крестов. В руках они несли кирки, ломы и какие-то бутыли. Я немедленно выдвинулся навстречу.

– Здравствуйте, отче! – поприветствовал монаха первым и снял с головы кивер. – Благословите.

– Здравствуй, чадо! – густым басом ответил монах и перекрестил меня щепотью: – Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа, – после чего продолжил: – Твой офицер, – он указал на Синицына, – поведал, что сюда идут полчища антихристов. Это так?

– Верно, отче, – подтвердил я, возвращая кивер на голову.

– Чтобы их остановить, нужно разрушить мост?

– Непременно.

– Займитесь, дети! – велел монах сопровождавшим его послушникам. Те поклонились и поспешили к мосту. Остался один, с серебряной чашей в правой руке. В ней плескалась вода и торчала деревянная рукоять метелки из мочала. В левой послушник сжимал кадило на цепочке, из которого струился ароматный дымок. – Я же, сын мой, хочу дать напутствие твоим воинам битвой, отпустить им грехи и благословить на бой. Вели всем встать и подготовиться.