– Он находится на вашем ответственном хранении. Если есть желание рисковать, извольте. Не смею больше задерживать.

Видно, что Демин греется и готов послать его к черту. Он-то небось подумал, что просьба о приеме связана с продолжением недавнего инцидента, а тут на тебе. Поэтому Борис поспешил ретироваться. От греха, так сказать.

Выйдя из консульства Измайлов направился в сторону летнего сада. Хм. Тут он вообще-то круглый год летний. Ну да не суть важно. На территорию его ясное дело никто не пустит. Это только для чистой публики и лиц их сопровождающих. Все как в России и любой другой цивилизованной страны, или колонии куда ступила нога белого человека.

Однако по наружному периметру у ограды расставлены лавки, которые находятся в тени деревьев как самого сада, так и посадок на тротуаре. Строятся здесь довольно вольготно, без оглядки на средневековую архитектуру, а потому и места хватает. Получается вроде и не сад и в то же время эдакая серединка на половинку. Тротуар широкий, стоят различные торговцы, из-за забора слышна музыка духового оркестра, мимо прохаживается различная публика.

Правда, для Бориса главное это музыка и возможность посидеть в тени, овеваемой легким морским бризом, отчего не так жарко. Народу на улицах прибавилось, сиеста прошла и люди потянулись из домов. Площадки кафе практически забиты. Впрочем, его туда не пустят, максимум на что он может рассчитывать это бистро. Есть между прочим и весьма приличные. Н-но… Понятно, в общем.

Присев на лавочку он в первую очередь вскрыл письмо. Развернул листок и в его руках тут же оказались две сторублевые банкноты. Хм. И как только их не скоммуниздили. Впрочем, бумага у конверта плотная, плюс само письмо. Сомнительно, чтобы можно было что-то рассмотреть на просвет. Так что, подобное воровство тут пока не процветает. Ну или ему повезло. Только зря они так-то. Если кто приметил бы денежку, то при таком наваре «потерять» письмо проще простого.

Едва начал читать, ровные строчки каллиграфического почерка Носова, как на него тут же обрушилась площадная брань Рыченкова. Он даже представил как это старый ворчун стоит над своим другом и настаивает, чтобы он непременно именно так и записывал, слово в слово.

Поток площадной брани сводился к тому, что они рады его обнаружению, а у самих стариков разбойников все в полном порядке. Причем настолько, что сумели малость привести в чувство Проскурина. Пока рано что-либо говорить, но на момент написания письма тот уже неделю не употреблял спиртное, заглядывая в рот новому коку, Капитолине Сергеевне.

Пристроив Бориса на «Тюльпан», Рыченков направился на один из дальних островов Ахтырского архипелага и присмотрел там одну древнюю проститутку. Вернее все же будет сказать, бывшую. Она уж давно была в прислугах в одном из борделей. В свое время была знатной мастерицей в своем ремесле. Помнил ее Дорофей Тарасович, еще по бытности своей.

Но годы берут свое, никуда не деться. Доживала свой век женщина, а уже и бабка шестидесяти годочков. Впрочем, так и не обзаведшаяся ни детьми, ни внуками. В приличных борделях подают не только плоть и вино, но можно имеется и своя кухня. Вот и кухарила, снисходительно посматривая на молоденьких козочек.

Предложение Рыченкова сводилось к тому, что он обеспечивает ей курс регенерации медицинским артефактом. Молодости это ей не добавит, но избавит от многих болячек. Не всех. «Аптечки» они разные бывают, причем не только по количеству зарядов, но и по качеству. Дальше все в ее руках. Сумеет охмурить старичка и пробудить в нем жажду жизни, будет ей и артефакт получше, и рост ступеней, и дополнительное возрождение.

Женщина думала недолго и дала свое согласие. Дальше дело техники. Уволить прежнего кока, да поставить на его место Капитолину Сергеевну. Что говорится, пустить козу в огород. Ну она и развернулась. Во всяком случае, пока все в полном порядке. И это радует.