— Через неделю, — тихо отозвался я, задумчиво теребя ее спутанные волосы и лениво размышляя над тем, как сейчас мои казаки комментируют эти три часа женских криков, раздававшихся из спальни. Впрочем, и мужского рычания за эти три часа отсюда донеслось немало. Да-а-а, никогда бы не подумал, что могу так завестись. Впрочем, женщины-то у меня не было почитай с того момента, как я сюда перенесся. Почти восемь лет. То есть нет, были какие-то, случайные… Тишком, давай-давай, только чтобы сбросить напряжение в яйцах — а потом с глаз долой. По-собачьи, короче. И всего раз пятнадцать за все эти восемь лет. В среднем получается два раза в год. Почти как в анекдоте. Когда секс лучше, но Новый год чаще. Зато сейчас оторвался. Ну да с такой-то женщиной!

— И ты не можешь задержаться?

Я качнул головой:

— Нет. Я и так уже слишком задержался. У меня дома столько всего накопилось…

— Бизнес?

— Не только. Флот — я же генерал-адмирал. Армия. Сейчас весь мир переходит на бездымный порох, а мой брат-государь повесил на меня перевооружение армии. — Я поймал себя на мысли, что как бы хвастаюсь, и довольно улыбнулся. Эк меня пробрало…

— Жаль… — тихо произнесла она, а через некоторое время спросила: — А ты еще… собираешься залезть ко мне в окно до отъезда?

— Угу, — лениво кивнул я. — Сегодня же ночью. И… устроить тебе грязную месть за все, что ты сделала со мной за эти три часа. Так что если хочешь сохранить свою честь в неприкосновенности — держи револьвер наготове. И стреляй сразу, как заметишь в окне мою тень.

— Ладно, — отозвалась она. — Тогда вечером я отпущу прислугу. Они мирные люди и могут начать нервничать, услышав выстрелы в моей спальне… То есть Лили и Якоб останутся. Здесь одиноким женщинам опасно ночевать в одиночестве. Но они такие старые, глухие и слепые… Они мне уже не раз говорили, что если в этот дом поздним вечером приедет какой-нибудь одинокий джентльмен, то они этого нипочем не заметят…

Когда я выбрался наружу, младший урядник невозмутимо доложил мне, что за ночь никаких происшествий не случилось. Все в доме и пристройках спят, и даже сторож еще не проснулся. Хотя вату с «фиром» уже со всех сняли, аккурат, как услышали, что я спускаюсь с балкона (я ушел тем же путем, что и пришел, — так, мне показалось, будет правильней и… романтичней, что ли). Но глаза его смеялись. Как и у остальных казаков.

Когда мы уже отъехали от усадьбы, я остановил коня и развернулся к отряду:

— Значит, так, урядник, всем по сто рублей, тебе на червонец больше. Но если я услышу со стороны хотя бы звук о том, что здесь произошло… — Я обвел всех выразительным взглядом. Казаки тут же посерьезнели. Наказаниями я не увлекался, но если дело доходило до моего личного разбирательства, то мало не казалось никому.

— Не извольте сумлеваться, ваш сочство, — отозвался урядник, — мы — могила!

— Вот и ладно, — кивнул я, а потом добавил: — И это, выспитесь все. Ночью вам опять работа будет…

Глава 9

— Ну что ж, господа… — Я отложил ведомости результатов стрельб последней роты, коими закончилась моя полуторанедельная инспекция Морского полка, и развернулся к полковнику Рыльскому и остальным офицерам. — На этот раз я вполне удовлетворен вашей работой. Семь лет прошли не зря. Вы добились всего того, чего я и хотел. А теперь, — я улыбнулся Рыльскому, — должен вам сказать, господин полковник, чтобы вы готовились сдавать полк.

Все удивленно воззрились на меня. Я пару мгновений понаслаждался произведенным впечатлением, а затем смилостивился и пояснил: