«Бог его знает. Жру, как лошадь».

Мэтью действительно прежде не видел, чтобы жена столько наворачивала. Бутерброды с рыбными палочками – майонез и соленые огурцы. Пукала она в эти дни очень вонюче.

«Отвянь, Мэтт, я не пукаю. Я – богиня беременности».

Мэтт еще раз проверяет телефон и улыбается. Теперь Салли пукает даже во сне. Телефон подтверждает громкий сигнал. Сообщения нет. Позвонить еще раз?

Нет. Остынь, парень. Она и в прошлый раз ощетинилась. Все будет просто замечательно. Недолго осталось.

Мэтью сверяется с навигатором – до фермы Баллардов меньше четверти мили – и заезжает на автостоянку. Мел уже должна быть в офисе. Хорошо.

Детектив-сержант Мелани Сандерс – надо надеяться, в скором времени детектив-инспектор Мелани Сандерс, – лучший друг Мэтью в полиции. Когда-то – миллион лет назад – он всерьез увлекся, надеялся на что-то большее. Но все это история. И Салли в курсе. Темных пятен не осталось.

Впрочем, не совсем. Он не рассказал Салли, что иногда ощущает странное чувство в животе, разговаривая с Мел. Не страсть; этого больше нет. Просто чувство, которое напоминает совсем о других временах, о совсем другом Мэтью.

Уже три года, как он ушел из полиции, и, надо признаться, до сих пор пытается привыкнуть.

Мэтью нажимает кнопку, слушает гудки.

– Детектив-сержант Мелани Сандерс.

– Сколько кофе ты выпила?

– Мэтт?

– Я повешу трубку и перезвоню позже, если ты еще не получила вторую порцию кофеина.

Она смеется.

– Надеюсь, ты не будешь просить об очередном одолжении.

– Конечно, буду. Но обещаю: ты мне – я тебе.

– Как всегда, Мэтт. Сначала я тебе. А потом опять я тебе.

Теперь смеется он.

– Серьезно. Ты слышала о пропавшей девочке Баллардов?

– От коллеги. Кэти из нашей команды прикрепили к этой семье. Получаем новости из Лондона – когда столичных можно побеспокоить. То есть не часто. Между нами, инспектор на этом деле – просто мелкий задавака. А что?

– Кто-нибудь из семьи замешан, по твоим сведениям? Мама и папа вне подозрений?

– А тебе-то с какой стати знать?

– Просто так.

– Лучше не суйся, Мэтт. Всем нам известно, где…

– Не беспокойся. Если что-то будет для тебя, обещаю, вот те истинный крест…

– И пальцы за спиной скрестил.

Оба ненадолго замолкают.

Каждый раз, как они беседуют, Мелани пытается уговорить его передумать. Вернуться в органы. Она уверена, что это возможно, сколько бы воды ни утекло, и клянется, что, получив высокую должность, его дожмет. А Мэтт всегда оборачивает разговор в шутку, и в итоге они замолкают, дойдя до тупика. Обоим все ясно. Она считает, что он растрачивает талант. А он боится слишком много об этом думать.

– Ладно. Я ничего тебе не говорила, Мэтт, но ходят слухи, что брак родителей не слишком счастливый. Чему тут удивляться… Впрочем, у родных есть алиби. Мы за ними лишь приглядываем. Инспектор – я говорила, что он снисходительный придурок? – нацелен на поиск парней из поезда. Между нами – напортачили, как всегда, в переговорах с европейскими коллегами.

– Так, значит, они за границей?

– Почти наверняка. Здесь вообще никаких зацепок. Никаких улик и ничего полезного с камер наблюдения. Столичные обидчивы. Не сразу притормозили на границе. Однако телеобращение, приуроченное к годовщине, похоже, дало несколько звонков. Нам всего не говорят, но я поднажму. Надеюсь, скоро скажу больше. А тебе-то зачем?

– Ни за чем. Значит, скоро встретимся за кофе. Я тебе напишу.

– Ты действительно лезешь в открытое дело?

– Кто? Я?

Она смеется.

– Ладно. Пока трубку не повесил – как там Салли?

– Пукает солеными огурцами. Поверь мне: беременность – вонючее дело. А если серьезно – она молодец. Красива и безмятежна, как всегда, вот только огурцы… Скоро напишу про кофе.

Все еще слыша ее смех, Мэтью отключается и снова проверяет время на навигаторе.