– Я почти уверен, миссис Баллард не посылала вам открыток, но, чтобы окончательно убедиться, мне нужно увидеть вас вдвоем, в одной комнате. Извините, что приходится действовать такими топорными методами и использовать вас в качестве подопытного кролика. Просто нет другого выхода, Элла.

Он уже объяснял по телефону. Я все прекрасно понимаю.

– Я не могу работать на вас обеих, – продолжает Мэтью. – Но мне далеко не безразлична судьба Анны. Бедные Балларды… Не представляю, как они с этим живут. – Он смотрит на меня. – Вам тоже пришлось нелегко, Элла. И в первую очередь я думаю о ваших чувствах.

– Знаю. Боюсь, я тоже не смогу радоваться жизни, пока не выясню, что случилось с Анной. – Я несколько секунд медлю, прежде чем задать терзающий меня вопрос: – Как думаете, Мэтью, есть хоть малейший шанс, что она жива?

– Совсем небольшой. Но миссис Баллард ни за что с этим не смирится. Как, впрочем, любая мать. – Мэтью снова смотрит на меня, затем на детские вещи. – И я только теперь понимаю почему.

Некоторое время мы едем молча. Я поглядываю на Мэтью и невольно начинаю хмуриться.

– Извините, что снова спрашиваю, Мэтью… Все-таки что заставило вас уйти из полиции?

Уверена, полиция много потеряла в его лице.

Детектив не отрываясь следит за дорогой. Наконец впереди появляется указатель на ферму.

– Чувство вины, – тихо произносит Мэтью.

Я вопросительно прищуриваю глаза.

– Произошел несчастный случай. Погиб ребенок. Формально моей вины не было. И все же…

Он меняется в лице. Не надо было спрашивать. Я смущенно тереблю ремень. Теперь все ясно. Мэтью включает правый поворотник и, откашлявшись, меняет тему:

– Ну что ж, приехали. Готовы, Элла?

Я киваю, а у самой внутри все сжимается. Мы едем по узкой подъездной дороге, и я вспоминаю свой прошлогодний визит на ферму. Ужасную сцену на крыльце. По словам Мэтью, это еще одна причина, почему он взял меня с собой. Ему важно удостовериться, что миссис Баллард не держит на меня зла.

Дверь открывается, и на порог выходит миссис Баллард. Напряженное лицо, измученный голос. Она постарела и похудела, и я вдруг чувствую острую жалость.

– Я так благодарна, что вы приехали… Оба.

Поначалу она почти не смотрит в мою сторону. И Мэтью это замечает.

Миссис Баллард суетится, готовя кофе. Мы вполне могли бы обойтись без него, однако понимаем, что нужно как-то разрядить обстановку.

Я восхищаюсь кухней. Восхищаюсь домом. Большой плитой AGA. А потом замечаю детские фотографии на холодильнике, и мне становится стыдно за глупую болтовню. Маленькая Анна – я сразу узнала ее по белокурым локонам. Почти везде с ней девочка постарше – должно быть, сестра. Анна с друзьями. Анна в детском бассейне. Анна делает колесо на лужайке.

Мэтью переходит к делу:

– Миссис Баллард, надеюсь, вы понимаете: я по-прежнему работаю на Эллу. Вы согласны на такие условия? Насколько мне известно, вы были у Эллы в магазине. А потом она приезжала сюда, чем очень вас расстроила.

– Я сама виновата, – вставляю я.

– Неправда. – Миссис Баллард с подносом в руках приводит нас в потрясающую гостиную с французскими окнами в сад и шикарным роялем в углу. – Я была не в себе, Элла. И прошу у вас прощения. Неудивительно, что с открытками вы подумали на меня. Честное слово, я их не посылала. Я приехала в магазин, так как действительно винила в случившемся вас. Винила совершенно незаслуженно – мне просто нужно было на ком-то выместить злость.

– Понимаю.

Мэтью долго говорит о том, как трудно расследовать такие дела. О своем человеке в полиции и жестоком разочаровании, наступающем, когда расследование заходит в тупик. О том, что у отца Сары, который по-прежнему находится под арестом «по иным основаниям», железное алиби на ночь, когда пропала Анна. Миссис Баллард слышала то же самое от Сары.