– Вы о ней заботились. Возможно, что-то вы и скрыли, но во время нашего с вами разговора мне показалось, что вы не лжете. В любом случае я могла решить, что это сделала одна из вас, и бросить это дело.

– Но вы выбрали другой путь, верно? – мягко спросила Кейти. – Вам не откажешь в уме.

– Нет, я ухватилась за другую зацепку – Фиона взглянула в глаза Кейти. – Не знаю, как нашли ее вы, но у меня есть ощущение, что вы уже знаете, как искала ее я.

– Отнюдь нет. Мы не можем быть ни в чем уверены, пока вы сами все не расскажете, – заметила Кейти.

– Я провела небольшое исследование и нашла женщину по имени Роуз Элберт. Также известную как Роза Берлиц.

Повисло долгое молчание. Фиона слышала собственное дыхание, писк медицинского оборудования в палате, лязг, с которым в коридоре тащили по полу стойку для капельницы. За дверью тихо переговаривались и смеялись медсестры, но четыре женщины в палате не проронили ни слова. Роберта все еще смотрела в окно, а Кейти и Сисси – на Фиону.

– Что ж. – Кейти выпрямилась в кресле и сжала руки. Ее лицо выражало полное спокойствие и даже немного повеселело, тем не менее у Фионы появилось ощущение, что ей впервые за сегодняшний день удалось удивить собеседницу. – Это интересно.

– Как вам это удалось? – вырвалось у Сисси. Она выглядела так, будто сдерживается из последних сил. – Вы же не видели рисунок.

– Какой рисунок? – спросила Фиона.

– Сонин. В ее дневнике. – Сисси взглянула на Кейти, которая смотрела на нее холодным взглядом, и воскликнула с нетерпением: – Да ладно, Кейти, она и так все знает. Почему бы не рассказать ей о дневнике? – Затем Сисси снова повернулась к Фионе: – У Сони был блокнот. Это я ей его отдала – очередной ненужный подарок от моего отца. Она записывала туда свои воспоминания и рисовала. Свою семью, Равенсбрюк и людей, которых она там встретила. Когда она пропала, дневник оказался у нее в чемодане.

– В том самом, который кто-то забрал из кабинета директрисы? – уточнила Фиона.

Снеси проигнорировала еще один взгляд Кейти.

– Разумеется, это сделали мы. Просто хотели вернуть себе Сонины вещи, а не оставлять их пылиться в каком-то старом шкафу. Да и потом, в чемодане могли оказаться улики. Так что мы его забрали. Но до 1973 года не подозревали, что в нем находилось кое-что полезное.

– В том году прошел суд на Розой Берлиц, и она умерла, – сказала Фиона. – От сердечного приступа, как писали в газетах.

Роберта подала голос от окна.

– В 1973 году у меня как раз родился сын, так что я не сразу услышала о деле Берлиц. А потом вышла на работу, где все вокруг только его и обсуждали. Моя компания им не занималась, но в юридических кругах о нем хорошо знали. При слове «Равенсбрюк» я начала догадываться. – Она повернулась и посмотрела на Фиону. Солнечный луч, ворвавшийся в окно, высветил ее до сих пор идеально гладкую кожу. – Я читала статьи об этом процессе. Человека обвинили в военных преступлениях, и ни одна газета не отвела этому событию первую полосу!

Фиона кивнула. Она ведь тоже это заметила.

– Я сняла несколько копий с газетных статей и отправила их Кейти и Сисси, – продолжила Роберта. – Я спросила, не думают ли они, что это может быть как-то связано с Соней, раз Роза Берлиц жила в Берлингтоне. Они с Соней оказались слишком близко друг от друга, что не могло быть простым совпадением. Я уверена, вы тоже так подумали.

– Я первая обо всем догадалась, – вступила Сисси. – Увидела фотографию в газете и сразу же ее узнала. Сонин чемодан с дневником хранились у меня. Мы все читали дневник, но я – чаще всех. И в ту же секунду, что я увидела Розу Берлиц, я ее узнала. Соня нарисовала ее портрет по памяти. Это точно была охранница из Равенсбрюка.

– Подождите, но Розу Берлиц оправдали, – сказала Фиона. – Вы располагали доказательствами того, кто она такая, и не обратились к властям?