Красавица - Анастасия Евлахова (2021)

Мора поежилась. Обычно, замечая патруль в свои редкие вылазки на террасы, она предпочитала перейти на другой ярус. Темно-сиреневая форма неприятно ярким пятном выделялась на буровато-сером, сдержанном фоне Второго кольца. В гвардию шли такие же простые парни со Второго, как и те, с которыми встречалась или работала на фабрике Зикка, но они проходили особую подготовку где-то здесь, на границе с Первым, и размещали их тоже здесь, на верхнем ярусе Второго. Говорили, что лучше жизни, чем у гвардейца, нет, но это дорогого стоило. Зикка была уверена, что в обмен на комфортные отсеки, хорошую пищу и большие деньги у солдат забирают души. Она как-то пыталась с одним пофлиртовать – в ту ночь отцу пришлось забирать ее из участка, а мать чуть не поседела. Те, кто попадались в руки гвардии, могли и не вернуться.

Невольно отступив в сторону, Мора наткнулась взглядом на фабричную пневмолинию. Труба из серого металла, а за ней еще одна и еще – все они не только змеились по террасам до самого последнего яруса Второго кольца, но и уходили прямо сквозь заслон на Первое. Значит, производства распространяют свои товары не только по Второму? А может, на Первом вообще нет фабрик?

– Мора… – шепнула мама. – Пора. Не бойся.

Мора встряхнулась и перевела взгляд обратно на заслон. Разве она боится?..

По центру террасы шеренга солдат распалась, открыв взору арку из светлого металла. Проход преграждала все та же матовая пленка заслона, но в том, что эта арка – путь на Первое, Мора не сомневалась: рядом виднелся столбик идентификационного пульта, в который следовало вложить личную карту.

Кто же здесь обычно проходит? Квартум сидит на Оси и все решения выносит оттуда, с Первого кольца спускаться на Второе тоже бессмысленно, кроме как ученым, испытателям, каким-нибудь искателям приключений. Но эксцентричным чудакам с Первого кольца можно простить что угодно. А вот тем, что решает подняться со Второго… Даже гвардия со Второго, несмотря на свое особое положение, никогда не покидает своего родного кольца.

Мора нащупала в кармане арканитовую пластинку и крепко ее сжала. Интересно, можно ли ее сломать? Личные файлы со старой карты перенесли на новую, и вся история Моры теперь хранилась в этом блестящем прямоугольничке с единицей.

Забормотали переговорные устройства, а по ту сторону заслона задвигались неясные тени.

– Повторите, – бросил один из солдат на проходе. – Вас не слышно. Повторите.

– Код десять-три-ноль. Повторяю: десять-три-ноль, – забубнили из динамика.

Мора вытащила свою карту.

– Чтоб меня в Бездну, – услышала она тихий голос одного из солдат.

Он смотрел прямо на Мору, когда из идентификационного пульта вылетели какие-то голограммы. Переговорные устройства продолжали бормотать, а заслон в проходе как будто слегка истончился.

– Пройдите сюда, – подозвал ее гвардеец, указав на идентификационный столбик.

Мора вздохнула поглубже, оглянулась быстро на маму – та, закусив губу, коротко кивнула, – подошла к пульту и вложила карту в прорезь. В воздухе обрисовалась голограмма.

Мора прекрасно помнила день, когда снималась на свою голографическую проекцию. Ее заставили убрать волосы и смотреть вперед, а техник, который орудовал своими линзами и сканерами, так побледнел, что Мора почти разозлилась. В результате ее лицо на голограмме получилось еще уродливее, чем было на самом деле.

Мора оглянулась. Толпа у пропускного пункта колыхалась и перешептывалась, а мать смотрела куда-то себе под ноги. Мора еще крепче прижала к груди новую форму. Ей казалось, что сейчас на ней нет даже привычного потрепанного платья – перед всеми этими людьми она чувствовала себя голой.

Часть заслона, ограниченная сводами арки, зашипела и стала растворяться. Улица по ту сторону начала обретать контур. Шепотки в толпе стихли, и люди подались к проему, но полной прозрачности он так и не приобрел.

– Проходите, – буркнул солдат, не сводя глаз с Моры.