В целом же решение подчиниться и не сопротивляться преступнику является трудным. Оно может быть в равной мере обусловлено как жестокостью нападения, так и эмоциональным состоянием и специфическими страхами жертвы (например, перед смертью или изнасилованием). Одни женщины справляются с осознанием того, что они подчинились, значительно легче других. У некоторых жертв непротивление может впоследствии вызывать гнев и/или стыд, в то время как другие могут принимать его и нормально относиться к любым действиям, которые они сочли нужным совершить ради выживания при минимуме эмоционального и физического ущерба. Если жертва все же прибегла к этому способу, очень важно, чтобы она не стеснялась своего решения и понимала, что впоследствии у нее может появиться чувство стыда.

Мы исходим из того, что агрессия порождает агрессию. Если степень ярости и агрессии явно превышает необходимую для принуждения к подчинению, активное сопротивление жертвы обычно приводит к возрастанию жестокости напавшего и увеличивает риск причинения тяжелых физических увечий. Неоправданная жестокость насильника ставит жертву в опасное, неопределенное и непредсказуемое положение. На этом основании мы полагаем, что первая реакция на нападение не должна быть агрессивной. Если жертве не удалось нейтрализовать (снизить уровень агрессии) нападавшего с помощью диалога, то ей не остается ничего иного, кроме как применить любые другие доступные средства. Преступник считает, что имеет право на секс при любых обстоятельствах, и поэтому совершенно безразличен к моральному и физическому благополучию жертвы. Активные стратегии конфронтации, как вербальной, так и физической, видятся нам вполне уместными. Если совершенно очевидно, что насильник готов применить любые силовые методы для принуждения к подчинению, активную физическую конфронтацию разумно использовать только тогда, когда жертва полностью уверена в успехе. Отсюда наилучшей стратегией является вовлечение насильника в разговор о нем самом (большинство преступников страдает нарциссизмом), чтобы жертва стала для него реальным, а не сексуальным объектом. Пассивное физическое сопротивление также может быть полезным, но обычно на него не стоит полагаться в силу индивидуальных особенностей насильников. Как указывалось выше, некоторые реакции (плач, тошнота, приступ удушья) могут быть непроизвольными, и если они усугубляют ситуацию, то жертве придется подавить их.

Многие насильники-эксплуататоры наверняка на время приостановятся, если не утратившая присутствия духа жертва скажет: «Что, прямо здесь? Прямо сейчас? Давай-ка сперва присядем и поговорим». Нельзя не признать, что это требует от жертвы необычайного хладнокровия, но зато моментально приводит насильника в замешательство. Пусть даже это и не позволит избежать изнасилования, но хотя бы уменьшит количество телесных повреждений и даст жертве время оценить свои возможности для бегства.

Если у жертвы не получается вовлечь напавшего в разговор и физическая агрессия продолжается, нарастает или имеет признаки летальной, то жертва должна отбиваться всеми доступными способами (бить преступника по глазам или в пах, использовать камни, палки и т. п.), чтобы сбежать и/или уклониться от серьезных телесных повреждений.

Если напавший не скрылся после вербальной конфронтации, не вооружен и отвечает угрозами или оскорблениями, жертва должна немедленно оказать физическое сопротивление — ударить его кулаком и ногой. Такая тактика обычно бывает успешной с замещающими насильниками, а иногда с насильниками-эксплуататорами.

Если напавший реагирует на физическое сопротивление повышением степени своей ярости и/или жестокости, жертве следует прекратить сопротивляться. Если он реагирует немедленным прекращением насильственных действий и готов вступить в разговор с жертвой, то это, по всей вероятности, насильник-эксплуататор; в таком случае следует использовать вербальные стратегии.