— И на кой черт тебе из меня прану откачивать?! — Прорычал Олег, пытаясь хотя бы затылком о камень стукнуться, чтобы себя убить или сознание потерять. Безуспешно. Свободы, оставленной его шее, не хватало для такого маневра.

— Именно этим свойством магии пользуются алхимики и артефакторы. Ну, или кто-то вроде меня. Разумеется, если пользоваться одним лишь естественным остатком, то многого не добьешься. Процесс приходится корректировать. — Продолжающая свою маленькую импровизированную лекцию сидхе словно не заметила его грубости и попыток саботажа. На взгляд Олега, теперь она уже несла какой-то бред, наверняка высосанный из пальца древними философами после пары-другой бутылок вина. — Создавать изоляцию, мешающую силе утечь туда, откуда она когда-то явилась. Убирать подальше любые потенциально пригодные для неё посторонние вместилища. Подбирать такие условия, в которых она сама захотела бы задержаться. Маскироваться, притворяясь, что это не ты причастен к гибели её предыдущего носителя, с которым магии было хорошо. Волшебство не разумно, ну или разумно совсем не так как мы, но чем-то вроде памяти вроде бы обладает. Кажется. Во всяком случае, не редки случаи, когда недавно хапнувшие чужой силы чернокнижники-самоучки гибнут из-за взбунтовавшегося дара.

— Будь ты проклята, тварь, — прохрипел Олег, чувствуя, как через магические руны медленно, буквально по капле, утекает его жизненная энергия. В попытке сделать хоть что-нибудь, он прикусил себе язык и плюнул в лицо оседлавшей его девушке, надеясь, что это заставит эльфийку очнуться. Но результата не было, если не считать красных капель, покрывших застывшее в неподвижной гримасе лицо.

— Магия не однородна, сила волшебных камней никогда не достанется колдуну, если только он сам не является отчасти камнем. — Продолжала нести свои бредни сидхе. — И, если использовать для своего усиления неправильного донора, то заемное волшебство просто утечет, как вода сквозь песок. Причем скорее рано, чем поздно. Чтобы результат сохранился навсегда, нужно размыть отпечаток прежнего владельца магии, стереть эхо его тени.

— Чокнулась, — констатировал Олег, которому едва хватало выдержки, чтобы продолжать говорить, а не орать от боли.

— Отнюдь. Я в здравом уме и твердой памяти, а также точно знаю, что делаю, — отпарировала леди Маргарет, подходя к композиции из двух своих будущих жертв и платочком вытирая лицом молодой эльфийки. Чародей вовремя зажмуриться не успел и потому его моральные страдания резко возросли. — Твоя магия подобна тонкому многоцветному канату, оплетенному десятками лишь слегка окрашенных веревочек, поскольку эта часть силы раньше принадлежала кому-то другому и еще не успела полностью слиться с новым хозяином. Но когда она пройдет через фильтр в виде правильным образом подготовленной смазливой дурочки, то все лишнее, чужое и уже готовое слиться с новым владельцем легко будет отделить. А потом — оно станет моим!

— Ты — сбрендила. — Кое-как прохрипел Олег, чувствуя, как сознание из него куда-то уплывает. — Я пересадил себе органы только одного магистра…И то не все, а только часть.

— Возможно и так, — не стала спорить сидхе. — Но тогда у этого чародея текла по венам чужая жизнь и чужое волшебство. И когда внутри тебя оказались его частицы, оставшаяся в ловушке материального мира, сила охотно перелилась в новый сосуд по образовавшейся связи. Именно поэтому ты сейчас теряешь прану, уходящую к Изабель. Управлять магией очень тяжело, почти невозможно…А вот создать для неё приманку, которую она в этом отлично изолированном от остального мира зале вряд ли проигнорирует — совсем другое дело.