Еще одна галочка в дырявом блокноте моей памяти – не забыть поинтересоваться, нет ли в продаже каких-либо тонизирующих зелий. Список упущенных мною нюансов пугал своим размером и показывал, что я совсем не Филеас Фогг с его умениями всегда и везде заранее обеспечить себя сверхполезными мелочами.

Выбравшись из лодки, Шен уверенно повел меня в подсвеченный гогглами мрак китайской ночи. Наконец-то оказавшийся на суше Лео радостно засеменил рядом со мной. А я, кряхтя как старый дед, поковылял за Шеном, с ненавистью сверля взглядом его спину.

Ну вот где справедливость? Еще вчера он нуждался в транспортировке на моих совсем не богатырских плечах, а сейчас скачет бодрым козликом!

Как ни странно, щадящий темп бега постепенно разогрел тело, и боль отступила. Я даже начал получать удовольствие от столь динамичного передвижения по лабиринтам узких улочек. Из ракшаса поводырь получился ничуть не хуже, чем из кота. Да чего уж там – оборотень вел нас по самому безлюдному и простому маршруту из всех возможных. Так что я ничуть не удивился, когда мы всего с парочкой привалов вскоре оказались за городской чертой.

Возле еще одной речушки остановились почти на час, а затем, после переправы через брод, был последний рывок. Уже в предрассветных сумерках, перевалив через холм, мы вошли еще в одно нагромождение зданий. У меня даже мелькнула мысль, что Шен опять завел меня в какой-то из пригородов Пекина, но все более отступающая мгла позволила мне рассмотреть, что мы находимся просто в большом поселке на берегу полноводной реки. До противоположного берега было метров двести, не меньше.

Уже начало светать, когда мы подошли к одному из утлых домиков в ряду крытых тростником примитивных зданий. Шен сначала тихо позвал, затем крикнул чуть громче, но и второй призыв остался без ответа. Он уже собрался перескочить через хлипкий заборчик, когда из дома послышался скрипучий голос, и, шаркая ногами, во двор вышел дедуля, чей невысокий рост еще больше уменьшила старческая сутулость.

Шен с поклоном поприветствовал старика. Бедный наряд дедушки никак не сочетался с уважением, которое выказал ему ракшас. Дед поклонился в ответ.

Как говорила Алиса, все страньше и страньше.

Диалог между двумя китайцами не принес мне ни крохи информации, но я все равно слушал. Явно коротко поинтересовавшись делами деда, Шен что-то уважительно ему сказал. Старик, чуть подумав, ответил. Ракшас тут же полез за пояс своих портков, где у него оказался кармашек на экстренный случай, и выудил оттуда пару желтых монет. Но не это удивило меня, а то, с каким буквально царским достоинством старик отказался от подношения. Шен продолжал настаивать, но насильно пихать монеты не решился. Не знаю, сколько продолжилось бы это непонятное противостояние, но его прервал Леонард. Кот весь напрягся и вздыбил шерсть буквально на всем теле. Он смотрел на холм, через который мы перебрались всего пару минут назад.

То, что там происходило, мне понравилось не больше, чем Лео.

Рассвет близился, и верхушка холма была хорошо видна даже без помощи гогглов, но они делали картинку еще четче. Сначала на холме показался человек, который чутко замер, а затем вообще начал частичную трансформацию. Очертания его головы поплыли, превращаясь в нечто звериное.

Точно не ракшас. Неужели волколак? Нет, не похоже – морда массивнее и какая-то тупая, а не заостренная, как у волка. Так вот они какие, эти ину – псы-оборотни.

Подтверждая мою догадку, оборотень присел на корточки, упираясь одной рукой о землю, и начал водить головой над дорогой.

Рупь за сто – эта ищейка вынюхивает именно наши следы. Хуже всего то, что за песьим оборотнем на холм начали подниматься другие люди. И было их слишком много на нас двоих.

В отличие от меня, Шен не стал разевать варежку, а начал действовать. Он что-то быстро проговорил старику, а затем повернулся ко мне.