Путь духа - Данияр Сугралинов (2020)

Однако путь Фэна к победе на Арене можно назвать каким угодно, но точно не легким. Он рос в бедной семье беженцев из Северного Китая. После ядерных ударов Харбин попал в радиоактивную зону. Родители Фэна потеряли почти все, а что удалось сохранить, отобрали миротворцы. Непрерывно воют сирены в ночи, по тучам мечутся лучи прожекторов, грохочут взрывы, лают автоматы, будто призраки смерти, друг за другом в темноте ползут силуэты мехатанков – это все, что помнил Фэн, да и то бессвязно, урывками, хотя ему было тогда уже шесть лет.

Пережив изнурительную эвакуацию, во время которой три четверти беженцев погибло от голода, инфекций и холода, семья Фэна добралась до Шэньчжэня. Долгое время жили в нищих кварталах, промышляя поденной работой – то донести груз, то помочь с ремонтом. Иногда работы хватало, чтобы прокормиться, но чаще приходилось голодать.

А потом отец Фэна начал торговать на улице питьевой водой.

В магазине пол-литровая бутылка стоила пять фениксов. Шестидесятилитровая канистра кустарно очищенной водопроводной воды – тридцать, а в розницу стаканами она шла по четверть феникса. Треть прибыли забирала местная преступная группировка, но спустя несколько лет родителям Фэна все-таки удалось накопить на собственную лачугу в трущобах Шэньчжэня. Мальчику тогда было тринадцать, но он постоянно недоедал, потому никто не давал ему больше десяти.

Фэн рос хилым ребенком, но как мог помогал родителям. Вскоре отец приобрел промышленные фильтры и перестал закупать воду у других. Задачей мальчика стало носить канистры с очищенной водой из дома родителям, блуждающим по оживленным местам в поисках тех, кто испытывает жажду. По две десятилитровые за раз.

На улице ему каждый божий день приходилось отстаивать свое право там находиться. Его били, унижали и оскорбляли, называя шлюхиным сыном, монгольским выродком и мутантом – из-за радиоактивных пустошей, в которые превратился Северный Китай. Фэн терпеливо сносил побои, извинялся, улыбался, просил прощения, подавляя гнев, накапливающийся в душе, и не выпускал из рук канистры. «Скользкий как угорь, – считали местные, удивляясь тому, как стойко «мутант» терпит боль. – И подлый как зловредный демон. Настоящий магвай». Прозвище прилипло.

Тот день ничем не отличался от многих других. Вечерело. Фэн уже почти дошел домой, осталось миновать длинную улицу и пересечь проезжую часть…

Но навстречу выбежал И Юнь с длинной хворостиной.

– Вот ты где!

Он громко свистнул, и словно свора собак на лисицу, сбежались мальчишки. Шесть человек. Обычно их было трое-четверо, но иногда и больше семи.

– Мутант! – осклабился самый мелкий, топнул. – Беги!

– Не побежит, – покачал головой И Юнь.

– Так давай ему поможем. Пошел с нашей земли, опарыш!

В спину полетели свист, ругательства, мелкие камешки.

– Беги, а не ползи. Ну!

Фэн рванул домой – под дружное улюлюканье и свист. Если никто не выйдет навстречу, у него оставался шанс закрыть за собой дверь и избежать избиения хотя бы сегодня. Недавно прошел дождь, подошва ступила на что-то скользкое, и Фэн плюхнулся прямо в лужу, подвернув ногу. Вскочил и первым делом проверил, целы ли канистры, выдохнул с облегчением.

– Пошел отсюда, я сказал!

И Юнь первым огрел его хворостиной. Фэн, свернувшись калачиком прямо в луже, закрыл голову руками. Посыпались удары, а потом вдруг раздался властный голос:

– Исчезните.

И обидчики беспрекословно разбежались. Фэну же незнакомец сказал:

– Вылезай.

Мальчик выбрался из лужи, пряча канистры за спиной. Мужчина, опираясь на титановую трость, протянул ему пластиковую бутылку с упсом и процедил, не разжимая зубов с сигаретой:

– Каждый день я вижу из своего окна, как тебя бьют. Ты ни разу не попытался сбежать и ни разу не попытался дать сдачи. Почему?

Фэн был очень голоден, а потому сначала, не выпуская канистр из рук, исхитрился опустошить бутылку и только потом ответил: