Пентаграмма - Ю. Несбё (2009)

— Я не собираюсь подписывать приказ о твоем увольнении. Я хочу, чтобы ты остался у нас. Знай, я тебе доверяю. Целиком и полностью. И надеюсь, Харри… — поднял он лицо, и прорезь рта приняла форму улыбки, — что ты мне тоже.

— Мне надо подумать, — сказал Харри.

Прорезь исчезла.

— Насчет работы, — объяснил он.

Собеседник заулыбался снова. На этот раз и глазами.

— Конечно. Позволь мне заказать тебе пива. Уже закрыто, но если я скажу…

— Я алкоголик.

Начальник криминальной полиции на секунду замешкался, затем коротко засмеялся:

— Извини. Забыл. У меня к тебе еще один вопрос, Харри. Ты…

Харри ждал — бокал пива с отвратительным звуком нарезал очередной круг по столу.

— …подумал, как представишь это дело?

— Представлю?

— Да. В отчете. И журналистам. Им обязательно захочется поговорить с тобой. Если выплывет дело с Волером и контрабандой, они станут перемывать косточки всей полиции. Поэтому важно, чтобы ты не говорил…

Харри искал в карманах сигареты, а его собеседник подходящие слова.

— Чтобы ты не давал им версии, которая допускает ложное толкование, — наконец сказал он.

Харри понимающе улыбнулся и посмотрел на последнюю сигарету. Начкрим решительно допил остатки пива и отер рот тыльной стороной ладони.

— Он что-нибудь сказал?

Харри поднял бровь:

— Вы про Волера?

— Да. Он что-нибудь сказал перед смертью? Что-нибудь про своих сообщников? Про тех, с кем он работал?

Харри решил поберечь последнюю сигарету.

— Нет. Ничего. Абсолютно ничего, — ответил он.

— Жаль. — Собеседник посмотрел на него без всякого выражения. — А эти записи, которые были сделаны, они нам не могут в этом помочь?

Харри встретился с ним взглядом. Он знал, что этот человек проработал в полиции всю жизнь. У него была выразительная внешность: нос острый, как лезвие топора, узкие губы и большие натруженные руки. Он был тем, что называют костяком организации, твердым и прочным гранитом.

— Кто знает, — ответил Харри. — Но чего зря беспокоиться, раз у нас все равно будет версия, не допускающая… ложных толкований. — Харри наконец отковырял кусочек лакового покрытия.

Словно по сигналу свет в баре начал мигать.

Харри встал. Они смотрели друг на друга.

— Подвезти? — спросил начальник криминальной полиции.

Харри покачал головой:

— Мне недалеко.

Начальник долго и крепко жал ему руку. Уже в дверях Харри обернулся:

— Кстати, вспомнил, что Волер сказал перед смертью.

Седые брови взметнулись вверх.

— Да? — осторожно спросил начальник криминальной полиции.

— Да. Он сказал: «Пожалуйста».

Харри срезал дорогу через кладбище. С деревьев капало. Капли, тихо вздыхая, падали сначала на нижние листья, потом на землю, которая жадно их пила. Он шел по тропинке между могилами и слышал, как бормочут между собой мертвые. Он остановился и прислушался. Перед ним стоял темный, спящий приходской дом в Старом Акере. Мертвые тихо шептались. Харри повернул налево и вышел из калитки в сторону Тельтхусбаккен.

Когда Харри зашел в квартиру, он стащил с себя одежду, встал под душ и включил горячую воду. Стены запотели, мелкие капельки набухали и стекали на пол, а он все стоял, пока кожа не стала пунцовой. Пока он шел в спальню, вода успела испариться, и Харри, не вытираясь, лег в постель, закрыл глаза и стал ждать, когда придет сон. Или воспоминания. Что раньше?

Вместо этого послышалось бормотание. Он слушал.

О чем они там шепчутся? Что замышляют? Они переговариваются кодами.

Харри сел в постели, прислонил голову к стене. Перед усталыми глазами мерцал знак пентаграммы.

Посмотрел на часы. Скоро рассвет.

Он встал и вышел в коридор. Порылся в карманах пиджака, нашел последнюю сигарету. Отломил намокшую половину и закурил. Сел в кресло в гостиной и стал ждать, когда наступит утро. В комнату лился лунный свет.