Я не Монте-Кристо - Тала Тоцка (2020)

Какая женщина, это же девчонка! Она совсем девчонка, почему его никто не предупредил, что ему предстоит война с какой-то пигалицей?

— Я думал, ты старше, — вырвалось само по себе, и Елагин увидел, как удивленно округлились глаза над шелковой повязкой.

Он не планировал ничего такого говорить, но та, с которой он собирался воевать, оказалась и правда слишком молодой для такой хватки и таких космических денег. Впрочем, у нее могли быть просто толковые советчики.

Никита рассматривал ее с любопытством, не в силах отвести взгляд. Легкая повязка скрывала лицо, говорили, что она прячет под ними жуткие шрамы, вроде как она попала в аварию и горела в закрытом автомобиле. Сам Елагин считал, что возможно, она кого-то просто сильно достала, и ей плеснули в лицо кислотой — судя по методам, которые эта дамочка использовала в бизнесе, вполне могло быть и одно, и другое. Но над повязкой особых повреждений видно не было, зато были видны глаза, большие, темные, что смотрели с опаской, поднимая в душе смутное чувство горечи и злости.



— Благодарю вас, господин Елагин, я…

И тогда он не выдержал, схватил ее за руку и, чуть не выдернув, прошипел возле уха.

— А ты не благодари. Ты с силами собирайся, потому что это был последний джентльменский жест с моей стороны. Больше не рассчитывай на мое благородство. Никаких твоих денег не хватит, Монте-Кристо, мать твою…

Последнее как сплюнул презрительно, отбросил руку и зашагал, не оборачиваясь, к машине. Она лишь успела пискнуть вслед:

— Я не…

Но он и этого не услышал. Хлопнул дверцей «Хаммера» и вдавил педаль газа.

* * *

Никто не знал, кто она, и откуда она появилась. Город был взбудоражен не на шутку: наследница громадного состояния, незнакомка в маске, под которой, по слухам, скрываются уродливые шрамы, прицельно и метко наносит удар за ударом по бизнесу Никиты Елагина. О происхождении ее шрамов люди строили самые невероятные предположения, а ее забавляли эти слухи, потому что наиболее уродливые шрамы остались на ее сердце, и тот, кто их оставил теперь должен заплатить по счетам.

Но сейчас она смотрела ему вслед и тщетно пыталась разжечь в душе тот огонь, что бушевал все эти годы. Ничего не выходило, даже не тлело ничего. Вся ее решимость испарилась, стоило увидеть на дорожке, ведущей к дому, высокого, широкоплечего мужчину. Он шел своей обычной неторопливой походкой, как будто весь мир создан для одного Елагина, и весь мир может подождать столько, сколько ему понадобится.

А рядом шел Данька, держал его за руку и трещал, жестикулируя другой рукой. Молчаливый, несмелый Данька. И Елагин шел, склонив голову, будто прислушивался, будто ему интересно, что там рассказывает семилетний ребенок. Как тут устоять и не упасть, она ухватилась рукой за перила на крыльце и смотрела на приближающихся мужчин, взрослого и маленького.

Она была уверена, что Елагин похитил мальчика и станет шантажировать ее, она даже приготовила все бумаги для тендера, чтобы отдать ему, она не собиралась рисковать Данькой. Лишь хотела отомстить Елагиным, оставить их без гроша, разорить и пустить по миру, ведь единственное, что их интересовало — всех без исключения — это деньги. Но все ее планы отмщения и возмездия семье Елагиных рушились, как песочный домик, и она не знала теперь, были ли они вообще. Или все сводилось к тому, чтобы еще раз увидеть Никиту, а остальное — лишь пустые помыслы, иначе почему так саднит внутри, будто он не руку ее выдернуть хотел, а сердце?

— Мама, мне Никита понравился, — сказал Данька, и она спохватилась, что слишком сильно сжимает сыну плечо. — Он мне физику объяснил. А можно он к нам еще придет?

— Он не придет, сынок, — сказала устало и обняла ребенка за плечи, — идем в дом.