Функция 2 - Виталий Останин (2019)

В новом теле я услышал волчий вой, исходящий из моей глотки. Я стал членом крупной стаи… Нет, не так. Моя личность разделилась на всех членов стаи, по сути я и стал стаей. Которая вела жертву уже много дней. След вел в тундру, лишенную даже намека на растительность, укрытую толстым слоем синеватого снега. Мой мех сливался с ним, а лапы — несколько десятков лап — мягко ступали по тонкой корке. Над головой кружила черная точка…

…размах моих крыльев превышал три метра. Став птицей, я кружил над поверхностью, фиксируя малейшее движение. С чуткостью недоступной никому, кроме рожденных для неба, трогал кончиками маховых перьев ветер. Узнавал от него, как распределить нагрузку. Чуть повернул голову и издал радостный клекот — цель обнаружена.

Длинная цепь образов-перерождений слилась в бесшовный клип. Я успел побывать ящером, пауком, крупной кошкой, огромным и неповоротливым грызуном, медузой, рыбой и даже летающей змеей.

Я словно бы моргал со скоростью стробоскопа и на каждое закрытие век оказывался в новом теле. Я не просто представлял себя каждым из них — я был ими. Воспринимая окружающий мир их глазами или другими органами чувств. Я мыслил, как они, не испытывая никакого дискомфорта от смены сущности. Ведь все время я оставался собой. Личностью, прошедшей длинную череду перерождений. Забывшей тот облик, который был моим изначальным. Не уверенным даже в том, что он был.

И при этом помнил, что зовут меня Иван Польских. Что я человек. Новус. Ликвидатор.

А затем я увидел его. Строение или организм, которое пытается пронзить серое небо. Прекрасный в своей абсолютной чуждости, всегда разный, но сохраняющий суть, шпиль. В один момент он казался собранным из блестящего металла, и уже миг спустя я видел, что он состоит из переплетения обнаженной, пульсирующей в такт с невидимым сердцем, плоти.

Шпиль кричал… Нет. Он звал. Звал кого-то, кто должен был прийти, ориентируюсь на крик. Кого-то огромного. Мертвого, но полного жизни. Разумного, но лишенного собственных мыслей. Того, что подобно мне, летел сквозь тьму. Но имел совсем другую цель. Если я Охотник, то он…

В себя я пришел уже сидя на земле. И сперва не очень понял, почему все вокруг в крови. Сфокусировав взгляд, наткнулся на неподвижную руку, растопыренными пальцами впившуюся в землю. Оторванную от тела руку Пастыря. Повел глазами дальше, фиксируя остекленевший взгляд мертвых глаз Наставника, укоризненный, но полный понимания, взрытую землю, сломанный палисадник вокруг цветочной клумбы…

— Что произошло?

Четвертые стояли далеко. Метров семь от меня и мертвого, изувеченного тела Пастыря. А я ведь помню, что приказывал контролировать ситуацию. И как это можно сделать на такой дистанции? Потом пригляделся и увидел на лицах мажоров — надо заканчивать их так звать, кстати — страх. Ужас, даже. Это что же их так напугало? Или кто?

— Ты не помнишь? — Аня задала вопрос спокойно, но было видно, что спокойствие ее кажущееся.

— Нет.

Не помню. Но, кажется, понимаю. Их напугал я. В беспамятстве сотворил такое, что заставило отшатнуться моих новусов. Хотя… Чего гадать-то! «Сотворил!» Вон результат моих трудов лежит. По частям. Судя по выражению лица и позе, он даже не сопротивлялся.

— Через пять секунд после того, как этот… дотронулся до тебя, ты зарычал и…

Оторвал ему обе руки. А потом голову. Да, вижу. Круто, чё! Безумие возвращается? Пастырь запустил процесс вспять? Что он забросил мне в голову? Вирус?

Нет. Я не чувствовал себя безумным. Просто… Кажется, на время, пока мы с Пастырем находились в контакте, я… стал собой? Нет, не так! Та сущность, которая превратила студента в новуса стала собой. Охотник вырвал контроль и сделал то, что должен. Увидел… Угрозу? Нет, не так! Ошибку? Да, именно ошибку?