Немезида - Ю. Несбё (2017)

– Никаких отпечатков пальцев. Ни единого волоска. Нет даже мельчайших волокон ткани или ниток от одежды. А найденные следы обуви, разумеется, свидетельствуют, что башмаки у преступника были новехонькие.

– То есть они не могут даже сравнить особенности износа с прочей обувью подозреваемых?

– То-очно. – Харри сделал упор на «о», почти пропев его.

– А что с орудием ограбления? – поинтересовался Халворсен, осторожно передвигая чашку с кофе со своего стола на стол Харри. Подняв глаза, он обнаружил, что левая бровь Харри приподнялась настолько, что едва не касается светлого ежика волос. – Прости. С орудием убийства.

– Ничего. Оно не найдено.

Халворсен присел на свою часть стола и осторожно отпил глоток кофе.

– Короче говоря, среди бела дня человек вошел в банк, где полно народу, взял два миллиона крон, убил женщину, преспокойно вышел оттуда и удалился по не такой уж многолюдной улице с оживленным движением. И случилось это в самом центре норвежской столицы, в нескольких сотнях метров от полицейского участка. А у нас, профессионалов, состоящих на службе в королевской полиции и получающих за это деньги, ничего на него нет?

Харри медленно кивнул:

– Почти ничего. У нас есть видеозапись.

– Которую ты, насколько я тебя знаю, сейчас тщательнейшим образом изучаешь секунда за секундой.

– Ну да. Даже десятые доли секунды.

– А показания свидетелей небось можешь цитировать наизусть?

– Только Августа Шульца. Он рассказал много интересного о войне. Выдал мне целый список имен своих конкурентов по торговле готовым платьем из числа так называемых добропорядочных норвежцев, которые во время войны участвовали в дележе конфискованного у его семьи имущества. Он даже точно знает, кто из них чем сейчас занимается. А вот что ограбление произошло, он не в курсе.

Остатки кофе они допивали молча. В оконное стекло стучали капельки дождя.

– А ведь тебе нравится такая жизнь, сознайся, – внезапно сказал Халворсен. – Проводить выходные в полном одиночестве, пытаясь ловить призраков.

Харри усмехнулся, однако оставил его слова без ответа.

– А я-то надеялся, что теперь, когда у тебя появились некоторые семейные обязанности, ты наконец забудешь свои чудачества.

Харри предостерегающе взглянул на молодого коллегу:

– Не думаю, что придерживаюсь того же мнения. Ты же знаешь, мы еще даже не живем вместе.

– Да, но у Ракели есть сынишка, а это многое меняет, не так ли?

– Ну да. Олег. – Харри откатился на кресле к архивному ящику. – В пятницу они улетели в Москву.

– Да ну?!

– Судебный иск. Отец мальчика хочет получить родительские права.

– Резонно. А что он за птица?

– Ну-у… – Харри поправил висевшую чуть криво фотографию над кофеваркой. – Он какой-то профессор. Ракель познакомилась с ним и вышла замуж, когда работала там, в России. Родом он из старой, жутко богатой семьи. По словам Ракели, родственники имеют немалый политический вес.

– И парочку знакомых судей в придачу, да?

– Наверняка. И тем не менее мы надеемся, что все пройдет как надо. Всем известно, что у папаши крыша совсем поехала. Этакий, знаешь ли, скрытый алкаш, который подчас не в силах справиться со своими эмоциями.

– Могу себе представить.

Кинув быстрый взгляд на коллегу, Харри успел заметить мимолетную усмешку, которую Халворсен, правда, тут же поторопился стереть с лица.