— Ты специально идешь поближе, чтобы лучше меня слышать? — с иронией уточнила я. — Замри, иначе я ударю магией.

— Не ударишь, если предупреждаешь.

Он остановился на расстоянии в полшага, не заботясь тем, что действительно может схлопотать какое-нибудь проклятие.

— Не пойму, ты просто смирился, что дед попросил отдать долги, или правда хочешь жениться?

— В моем возрасте самое время завести семью, — напомнил он, что вообще-то старше меня почти на восемь лет.

— Зато в моем рановато.

— Риэлла Истван в двадцать лет уже качала дитя, — бесцеремонно напомнил Калеб, как рано мать сбежала из замка, чтобы вернуться одинокой и с дочерью на руках.

— И я прекрасно помню, как печально для нас обеих это закончилось, — усмехнулась я, подавив дурацкий порыв скрестить руки на груди и отгородиться от новоприобретенного жениха. — Если у тебя проблема с деньгами, то выбери любую из моих кузин. Уверена, за них тоже неплохо приплатят.

— Твоих кузин мне не предлагали.

— А ты спрашивал о них?

— Зачем? — Он открыто издевался.

— За тем, что я не выйду за тебя замуж. Более того, мы даже до обряда брачных обещаний не дойдем.

— Если верить соглашению, Эннари, то дойдем. Сейчас я понимаю, почему Парнас настоял на родовой печати. Ты крепкий орешек.

— Вообще-то, я темная чародейка.

— И ты это старательно подчеркиваешь, — с нахальной ухмылкой он разглядывал мои губы, словно напоминая, что они покрыты алой краской, кричащей о том, что девушка непроста, как может показаться с первого взгляда. — Разве не очевидно, что мне плевать на цвет магии.

Кому очевидно? До меня только-только доходит, что ты, дорогой жених, не похож на жертву шантажа.

— И я способна превратить твою жизнь в ад. Что непременно и сделаю, — пообещала я.

Тут меня посетило озарение: проблема Калеба Грэма вовсе не в атрофированном инстинкте самосохранения, а в тугоухости! Он просто-напросто не слышал угроз даже на ничтожном расстоянии, на каком чужие люди имели право стоять исключительно в набитой битком театральной галерке.

— Буду ждать с нетерпением, — согласно кивнул он. — В конечном итоге самые послушные и преданные жены получаются из маленьких своевольных ведьм.

— Кажется, ты чего-то не знаешь о ведьмах.

— Теперь мне еще сильнее хочется проверить.

Он меня открыто дразнил, а я так старательно пыталась не поддаваться на провокацию и держать непроницаемое лицо, что от усилий нижнее веко начало тихонечко подрагивать. До этого момента я и не подозревала, что оно обладало такой неестественной подвижностью.

— Раз ты всерьез намерен женится, то должен знать, что с невинностью тоже имеется заминка, — чуточку улыбнулась для эффекта. — Я не девственница.

Я нахально соврала, но проверить-то он все равно не сможет. Никогда, ни при каких обстоятельствах и даже под угрозой смертельного проклятия!

Тишина стала вдруг такой глубокой, что можно было расслышать, как курлычут голуби, облепившие каменный выступ за окном. Левая бровь Калеба поползла наверх. В глазах появилось странное выражение, уголки рта дернулись в бесстыжей улыбке.

— Хорошо, — произнес он.

К собственному стыду я чуть не поперхнулась на вздохе.

— Хо-ро-шо? — пришлось говорить распевно, чтобы справиться с неожиданным заиканием.

— Люблю опытных женщин. С ними весело в спальне: они не стесняются, не жмутся и знают, что хотят. Опять-таки учить ничему не надо…

Задела, называется, мужское самолюбие! Он насмехался, а я как любая девственница была готова самовоспламениться от нечеловеческой неловкости. Но Калеб пошел дальше и с убийственной иронией уточнил:

— Почему ты смутилась, Эннари? Ты сама начала обсуждать животрепещущую тему супружеского долга.

Ничего я не собиралась обсуждать! Соврала, чтобы уесть подлеца. Кто же знал, что он обнаружит свободные взгляды не только на цвет магии!