Только нахождение в постоянной стрессовой ситуации – не лучшее подспорье для психики. Так недолго и до негативного исхода.

Лучше с ним пусть выплеснет всё, чем держит в себе. К тому же, ему тоже сейчас не до китайских церемоний.

– Так надо.

– Так надо? – выдохнула она и ещё глубже задышала, сжав руки в кулачки. А вот это что-то новенькое.

Внутренний зверь Коваля довольно заурчал. Ему нравились эмоции Кати, хотелось её выплеска, её настоящую. Когда она перестанет сдерживаться, даст почувствовать себя всю.

Он приблизился к ней, медленно, создавая иллюзию выбора, возможности отпрянуть, убежать, протянул руку и обхватил шею сзади. Их разделяло ничтожно малое расстояние, он уже чувствовал, как на его кожа осязает её запах, чувствовал легкое дыхание, которое ему не терпелось заполучить.

Катя, дрожа всем телом, выставила руки вперед, уперлась ими в его грудь, пытаясь вырваться из захвата.

– Руслан, пусти.

– Зачем, Воробушек? Я соскучился.

– Нам надо поговорить, – она ещё сильнее задрожала, вызвав у него непреодолимое желание эту дрожь поглотить. Растворить в своем теле.

– Потом поговорим.

– Нет, – она ещё продолжала сопротивляться. – Нет, я говорю! Сейчас!

Он притянул её к себе, прижав плотно. Приглушенно застонал, когда её грудь расплющилась о его. Руслан по привычке скинул лишнюю одежду, оставив лишь майку-борцовку. Привык с училища, да и движения не сковывала.

Катя не желала слушаться. Впервые за всё время, что он её знал. Если, конечно, не считать ту экспрессивную выходку с трусиками, которыми она в него кинула. Воробушек, несмотря на то, что он её придерживал, продолжила сопротивляться. Забилась, сильнее уперлась руками, стараясь вырваться.

– Потом, – ещё раз сказал он, сделав акцент голосом.

Катя не услышала.

– Нет! Какое, к черту, потом, Коваль? Какое свидетельство о смерти? Ты с ума сошел! Ты не имел право! Пусти же меня! Да пусти…

Она ударила его кулаком в плечо. Назревала истерика.

Руслан быстро сместил руку, захватил затылок Кати и впился губами в её сладкие губы.

Вот он – кайф чистой воды. Поцелуй с Воробушком. Её губы сминать, трогать, подчинять. Он хотел её целовать. Именно хотел! Смотрел на её чуть полноватые губы, такие розовые, не тронутые помадой, и сходил с ума. Они притягивали, манили. Стоило посмотреть на Катю, и сразу же акцент смещался на губы. Нереальная тяга только раззадоривала Генерала. Ему нравилось, что этой девочке удалось в нем разбудить то, что дремало все эти годы.

Тягу к женщине.

Коваль не гнал влечение, напротив, так же пробовал его на вкус, примерял к себе.

Почему бы и нет?

Он не помнил, чтобы ему нравилась хотя бы одна девушка до такой степени, как Катерина. Сейчас она сопротивлялась, отталкивала его, губы сжала с силой, не позволяя языку проникнуть сквозь них. Поздно, маленькая! В СИЗО надо было ерепениться, дурь свою показывать.

А ты решила сейчас характер показать.

Характер её он и оценил. Сильный. Волевой. То, что надо.

Тело, плюс характер, плюс его тяга к ней – идеальное сочетание для Генерала Коваля.

Вкусное.

Он с легкостью преодолевал её сопротивление, не обращая внимания на её выверты. Свободной рукой перехватил одну её руку, которой она сначала била его по плечу, а потом пыталась достать до лица. Завел за спину, обездвижив. Вторая рука Кати оказалась зажатой между их телами, она пыталась освободить её, но ничего не выходило.

Девушка замычала ему в губы и вдруг приоткрыла рот.

Быстро же ты сдалась, маленькая.

Он с глухим стоном проник внутрь её рта и неожиданно почувствовал, как её зубы впиваются в его язык и губу, прикусывая. Причем не ради того, чтобы остановить его, сделать предупредительный выстрел, а именно с силой, желая причинить ему вред.

Зверь Коваля мысленно взвыл, и это был вопль восторга! Воробушек добилась совершенно иного результата.