Патрик, конечно, кривил душой, вранье чистой воды, но с удовольствием наблюдал, как Свеа, которая не могла не считаться с его авторитетом, очень неохотно, потому что ее отторгали от центра событий, встает из-за стола. Патрик был тут же вознагражден понимающим веселым взглядом Эйлерта, который не мог скрыть откровенной радости по поводу того, что Свеа так безжалостно лишили конфетки. Когда она медленно, еле-еле, нога за ногу убыла на кухню, Патрик продолжил:

— Так о чем мы говорили? Ну да, не мог бы ты мне рассказать о предыдущей неделе, когда ты осматривал дом Александры Вийкнер.

— А какое это имеет значение?

— Пожалуй, сейчас я и сам точно не знаю, но это может оказаться важным. Так что постарайся вспомнить все детально подробно, насколько можно.

Эйлерт некоторое время молча думал, воспользовавшись минуткой тишины, чтобы беспрепятственно набить свою трубку табаком из кисета с вышитыми на нем тремя якорями. Он зажег трубку, пару раз затянулся и сказал:

— Значит, так, давай подумаем. Я ее нашел в пятницу. Я всегда приходил туда по пятницам, чтобы посмотреть, все ли в порядке к ее приезду вечером. Значит, до того я там был в предыдущую пятницу. Нет, не так. Мы должны были ехать на сорокалетие к младшему сыну, поэтому я зашел туда еще накануне, в четверг.

— И как там все выглядело? Ты ничего особенного не заметил? — Патрик пытался скрыть свое нетерпение.

— Особенного? — Эйлерт неторопливо попыхивал трубкой и думал. — Нет, все было как обычно. Я обошел дом, заглянул в подвал, но все выглядело нормально. Потом я запер за собой дверь, когда уходил. Александра дала мне запасной ключ.

Патрик понял, что ему надо прямо задать вопрос, который его мучил.

— А котел? Котел работал? В доме было тепло?

— Да-да, конечно. Тогда с отоплением все было в полном порядке. Котел, наверное, полетел в какой-то день позже. Но я, по правде говоря, не возьму в толк, какое имеет значение, когда именно накрылось отопление? — Эйлерт случайно промахнулся трубкой мимо рта.

— Честно говоря, я не знаю, имеет это значение или нет. Но это может оказаться важным. Спасибо за помощь.

— Только из чистого любопытства: а почему ты мне просто не позвонил по телефону, чтобы спросить?

Патрик улыбнулся:

— Как мне кажется, я немного старомоден. Я думаю, что когда сам встречаюсь и разговариваю с людьми с глазу на глаз, то узнаю намного больше, чем когда говорю по телефону. Может быть, мне вообще стоило бы родиться лет на сто раньше, а не в наше время, со всевозможной техникой.

— Ерунда, паря. Не верь в эту чушь, что, дескать, раньше все было лучше. Холод, бедность и работа с рассвета и дотемна — об этом мечтать не стоит. А я вот с удовольствием пользуюсь всеми новшествами, какими только могу. У меня даже есть компьютер, подключенный к Интернету. Ты небось не ожидал такого от старого пня вроде меня? — И Эйлерт выразительно ткнул в сторону Патрика мундштуком трубки.

— Не могу сказать, что я так уж сильно удивился. Но мне уже пора, я должен идти.

— Надеюсь, в этом была хоть какая-то польза и ты не ехал сюда зря.

— Нет, конечно. Я разузнал как раз то, что и хотел. Да и потом, мне довелось попробовать замечательные пироги твоей жены.

Эйлерт непроизвольно фыркнул:

— Да, печь она умеет, должен сказать.

И он затем опять погрузился в молчание, которым были заполнены пятьдесят лет лишений. Свеа, которая наверняка стояла, прижав ухо к двери, наконец не вытерпела и вошла к ним в гостиную.

— Вам удалось узнать то, что вы хотели?

— Да, спасибо. Ваш муж очень любезен. Я благодарю вас за кофе и очень вкусные пироги.

— Это такие пустяки. Мне очень приятно, что вам понравилось. Так, Эйлерт, начинай убирать со стола, а я провожу констебля до двери.

Эйлерт послушно начал собирать чашки и блюдца, в то время как Свеа вела Патрика к двери, безостановочно треща.