Знак Истинного Пути - Елена Михалкова (2013)

– Ты, Макар, слишком чувствительный. Хотя, конечно, глупо получилось. Даже не глупо, а… не могу слово подобрать… нелепо, что ли. И обидно, что все так закончилось. Слушай, Макар, а про одного-то персонажа мы с тобой забыли совсем – про родного папашу мальчика. Как ты думаешь, могут они вот так же встретиться когда-нибудь?

– Не могут, – категорично заявил Макар.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я вчера в Москву звонил и кое-что узнавал. Чтобы ты спал спокойно, скажу: Данилу Солонцева три недели назад убили в подъезде его собственного дома.

– Да ты что? Серьезно?

– Серьезнее не бывает.

– Может, ты и убийцу знаешь?

– Представь себе, да. Да и ты его знаешь – Иван Кордыбайлов. Он, собственно, и не прятался. Оказалось, это один из тех паломников, которые с Данилой ходили в тот раз. Видно, после нашего разговора его совесть и замучила. Он Данилу зарезал, как свинью, а сам пошел в милицию сдаваться. Так что встретиться с родным папочкой Тимофею не грозит. По-моему, оно и к лучшему. О, слушай, – встрепенулся Илюшин, – ты мне про фотографии напомнил! Я же их забыл отдать.

– Да ладно, наплюй, – посоветовал Бабкин. – У них своих полно. Не поощряй культа мертвых.

– Циник ты, Сережа, – укоризненно сказал Макар. – А я не такой. Пожалуй, отвезу фотографии.

Подходя к особняку уже в сумерках, Макар увидел, что во всех комнатах второго этажа горит свет. Дом красиво светился теплыми желтыми огнями. На пороге стояла Наташа, которой Макар позвонил еще из такси.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила она. – Мы по одной из этих фотографий будем заказывать памятник. Пройдите, пожалуйста, прохладно же на улице.

Макар зашел в гостиную и отметил, что Наталья Ивановна сильно изменилась со времени их первой встречи. Утром он не обратил на это внимания, но сейчас оценил превращение. Лицо ее похудело и как бы приобрело законченность. Словно не хватало одного мазка на портрете, но вот художник положил его – и изображение ожило. Она куталась в пушистую белую шаль, которая очень ей шла, делала необыкновенно изящной. И морщинки в уголках губ, не видные с первого взгляда, не старили лицо, а делали его загадочным. «А ведь она, пожалуй, годам к тридцати пяти станет красавицей, – понял Макар, глядя, как милая женщина грациозно наклоняется, чтобы убрать фотографии в секретер. – Мог бы поклясться, что два месяца назад она была совершенно заурядной дамочкой. В меру симпатичной, но обычной. Интересно, что ее так изменило?»

– Бдыщ! Бдыщ! – раздался звонкий крик, и Макар вздрогнул от неожиданности. – Я тебя застрелил! Все, ты умер! Ложись и умирай! – кричал выскочивший из-за угла Тимофей, подпрыгивая на месте и размахивая игрушечным пистолетом.

– Тима, Тима, что ты! – принялась утихомиривать его Наташа. – Так нельзя на людей выскакивать. Хочешь пострелять – иди к Эдику.

– Нет, – нахмурился Тимоша, – я на него уже выскакивал, больше неинтересно. Я хочу на этого дядю! Почему на бабу Женю ты сама мне велела наскакивать, а на него не разрешаешь? Я его тоже хочу испугать.

– Потому что не разрешаю, – мягко, но непреклонно ответила Наташа. – Все, Тима, поднимайся к себе, скоро будем укладываться спать.

Насупившийся мальчик вышел из комнаты, и Макар услышал, как он топает и стреляет за дверью.

– Хорошо, что он так быстро пришел в себя, – сказал Макар. – Видимо, для мальчишек оружие – лучшее лекарство. Ну что ж, всего хорошего вам и вашему мужу!