Есть хочется. Даже не так. Адски жрать хочется ежесекундно. Жидкая пища либо не усваивается, либо делает это слишком быстро. Супчики-бульончики, детское питание, протеиновые коктейли. Для меня вообще не еда. И вроде бы калории посчитаны, но ощущение, что пустой чай дую день за днем.

Кусочек бы мяса. Сочного. Можно даже жесткого, сухого и без соуса. Немного посолить сверху — и чудесно.

Чуть слюной не захлебнулся от этих мыслей.

Я думал, она теперь будет каждый день меня навещать. Пусть сначала из чувства благодарности, хотя это лишнее. Если бы она после всего послала меня далеко и надолго, я бы не расстроился. Оно того стоило — пусть живет, радуется, детишек рожает.

Катя-Катя-Катерина. Мельком глянешь — юная совсем, а взгляд глубокий, серьезный. Логопед, с детками занимается, проблемы их решает. С виду может показаться — ерунда какая. Но нет, напротив. Дети — будущее нашей страны, а слово «патриотизм» армия в моей дурной башке выжгла навечно.

Всю ее обсмотрел за эти дни, понравилась.

В дверь стучатся. Ура, пришла все-таки! А говорила, что занята. Я быстро оборачиваюсь, но увидев гостью, расстраиваюсь. Улыбка сползает с моего лица.

На пороге вовсе не Катя, а моя бывшая — Маринка Воробьева. Стоит скромно, смотрит на меня.

— Можно? — спрашивает.

— Заходи, — киваю, отворачиваясь. Не хочу ее видеть, расстались так себе. Но уже отболело, зарубцевалось намертво. Вместе были чуть больше года, все нервы мне вымотала за это время.

Я, конечно, тоже не подарок, но в итоге пришел к выводу, что никто не виноват, мы просто слишком разные. Познакомились давно, когда я еще учился на первом курсе на психолога — вот как жизнь изменилась-то! Она запала на мажора, я — на ее модельную внешность. Затем пути разошлись, я ушел в армию, после которой взяли в ОМОН, параллельно учился в военном на заочке, тренировался, времени не было. Она — ммм, хорошела.

Случайная встреча, интерес, страсть. А дальше — «ты вечно занят», «мне скучно», «я в клубе с друзьями». Каком еще, блть, клубе?!

— Боже, что у тебя с зубами… — закрывает рот ладонью, пораженно моргает. Я улыбаюсь, показывая скобы и резинки. Выглядит, конечно, жутковато. Как из фильма ужасов. — Это навсегда?

Аж смешно.

— Полгода как минимум ходить, — слегка преувеличиваю, наблюдая за ее реакцией. Она удивленно качает головой.

— Ужасно, просто ужасно.

Пожимаю плечами, присаживаясь на кровать. Жду, что ее тяга к прекрасному потянет ее на выход из палаты, подальше от меня-чудовища. Но нет, усилием воли девушка заставляет себя остаться. Потом подходит и даже присаживается на кровать рядом со мной. Одета крайне эффектно — заметно, что готовилась. Шикарный вырез, соблазнительная родинка. Знаю, что ненастоящая — татушка, выполненная очень натурально. Но ведусь, она как маячок, притягивает взгляд в ложбинку. Моргаю и отворачиваюсь — держи себя в руках, Ярослав! Мы там уже были, и последствия нам не понравились!

— Зачем ты приехала? — спрашиваю сквозь зубы. Не специально рычу — пока другой возможности говорить нет.

— Увидела твой стриптиз, не смогла остаться в стороне. Кошмарная у тебя работа.

— Они лицо не замазали, что ли? — напрягаюсь немного.

— Да я так узнала, по фигуре, — отмахивается и вздыхает. — И татуировке на боку.

— Ясно.

Некоторое время мы молчим, потом я повторяю вопрос:

— Марина, спасибо, что навестила, мне приятно. Но правда не стоило.

Она вскидывает свои прекрасные голубые глаза и начинает тараторить:

— Яр, я никогда тебе не изменяла, у меня ничего с ним не было. Может быть, сейчас ты захочешь меня выслушать? Говорят, оказавшись одной ногой в могиле, человек переосмысливает свою жизнь. Я когда прочитала новости… так плакала! Так переживала за тебя!